с горючей смесью. В дыму и пламени пожара сечь продолжалась до вечера.
Перед заходом солнца, когда бой сам собою пошел на убыль, Субудай-богадур послал к киевлянам толмача-бродника.
– Если не заставишь урусутов бросить оружие, я изрежу тебя на куски,– сказал он толмачу.
– Субудай-богатырь!– упал тот на колени.– Не я ли служил тебе верой и правдой? За что же ты меня на куски порезать грозишь?!
– Отправляйся к лагерю коназа Мастисляба. Уговори его сдаться. Скажи: монголы позволят тебе вернуться домой…
– Да он же мне не поверят!
– Сделай так, чтобы поверил тебе, урусутская лисица,– Субудай-богадур пристально смотрел на него уцелевшим глазом.
– Сделаю, Субудай-богатырь,– кивнул толмач.– Все сделаю!
– Я награжу тебя за службу,– Субудай-богадур проводил толмача недобрым взглядом.
Толмач с несколькими нукерами подъехал к лагерю киевлян на расстояние полета стрелы. Выкрикнул:
– Эй, святая Русь! Не стреляй!
– Кого там черти принесли?!– донеслось от русских заслонов.
– Послы от Субудая-богатыря – татарского воеводы!
– С чем пожаловал?– толмач услышал голос киевского князя.
– Субудай-богатырь предлагает тебе, Мстислав Романович, мировую! Ежели твои ратники оружие сложат и скарб татарам оставят, те им препятствий чинить не станут и с миром домой отпустят. Подумай, князь! Или вы здесь скопом головы сложите!
– Не верю ни тебе, ни татарину!– отозвался Мстислав Романович.
– Я крест животворящий целую, слово даю!– ответил толмач.
– Ты крест поцеловал, а твой татарин-богатырь сделает по-нашему?!
Конь под толмачом неожиданно взвился на дыбы.
– А какой ему прок от твоей смерти, князь?!– крикнул толмач.– Ему в этом прока нет! Бросайте оружие и идите себе с миром!
На несколько минут повисла тишина.
Неожиданно повозки разъехались в стороны, и за кольцо заслонов вышел Мстислав Романович. Все поле перед киевским лагерем и за повозками было усеяно трупами.
От киевского полка осталась горстка израненных, покрытых копотью воинов. Они стояли под хоругвью, сжимая в руках мечи и копья. Многие держались из последних сил.
– Сим крест свой целую!– выкрикнул толмач, выдирая из-под ворота нательный крест.
Это был знак. Монгольские всадники пронеслись мимо киевского лагеря, пуская на скаку стрелы и истребляя доверившихся на слово.
Все было кончено в несколько минут. Тех из русичей, кто пытался еще бежать, нукеры настигали и рубили наотмашь.
После расправы над киевлянами Субудай-богадур подъехал к их лагерю и долго с неодобрением смотрел, как монголы ищут убитых товарищей. Потери монголов исчислялись сотнями.
– Покажи мне коназа Мастисляба,– приказал Субудай-богадур толмачу.
Среди убитых отыскали нескольких.
– Это