ий
Торговец
Тюремщик
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Тюремное помещение с рядами деревянных нар. Один угол задернут занавеской, в другом – умывальник и ритуальное ведро «параша». В центре расположен грубо сколоченный стол, вокруг которого в разброс стоят табуретки. Сбоку – закрытая металлическая дверь с маленьким окошком «кормушкой». На стене висит постер голливудской актрисы, достающий нижним краем до пола.
За столом Аввакум, Фариа, Торговец, Алексей и Иоанн играют в карты. Вера долго и тщательно моет кружку у умывальника. Андреев сидит по-турецки на нарах.
АНДРЕЕВ (тревожно). Вера. (Пауза). Вера!
Картежники переговариваются: «Еще семерка… дама… а бубновая!».
Вера!
ВЕРА. Нет веры!
АВВАКУМ (глядя в карты). Бойтесь маловеры…, и ты дщерь высокоумная вельми паче.
Вера подходит к столу и брызжет водой с пальцев на Аввакума.
ВЕРА. Не придуряйтесь батюшка.
АВВАКУМ. Че началось-то? Нормально же общались.
Вера заглядывает в карты Алексея, потом в карты Торговца.
ТОРГОВЕЦ. Не везет мне в картах, повезет в любви.
ВЕРА. Размечтался.
АЛЕКСЕЙ (смотрит в карты, говорит между делом). Долго пытают нашего кореша. Так и не вернется… восьмой узник.
ТОРОГВЕЦ. В случае чего его пайку поделим.
Алексей отбивается и переворачивает карты.
ВЕРА. Встрял!
ТОРГОВЕЦ (встает). Садись! Меняемся.
АЛЕКСЕЙ. Почему? Я отбил.
ТОРГОВЕЦ. Карты может переворачивать только говно. Кто нарушил – переходит… Так что я теперь сажусь на твое место, на дворника, а ты на говно. Палач, принц и король (показывает поочередно на Фариа, Ивана и Аввакума) остаются на своих.
Алексей (пересаживается). И я хожу, да? (бросает карту на стол).
ФАРИЯ (подбрасывает). Это вам не преферанс.
ИВАН (тоже кидает карту). И не фараон, да?
ВЕРА. В самом деле! Играли бы во что умное. Серьезные люди, а в «Короля и говно» режутся.
ИВАН. Зато весело.
ТОРГОВЕЦ. Бито! Лёха, прибирай. (Ходит на Фариа) сон мне тут приснился… мутный. Я реализую хлебобулочные… (подкидывает карту). Такая зерновая сделка, что условия ее – носить хлеб на голове. Савишь лотки деревянные на макушку… и погнали. Что бы это значило, Жозе?
ФАРИА. По снам у нас Данила – толкователь.
ВЕРА. Какой Данила?
АВВАКУМ. Заточник.
ВЕРА. Какой Данила?
ИВАН. Толкователь сей умом поврежден. «Мене, текел, фарел» на кремлевской стене…. И привет, пишите письма.
АНДРЕЕВ (подходит к столу). Огненные буквы на стене – знак верный.
ВЕРА. А я думаю, какой Данила, какой плеер?
ТОРГОВЕЦ. Плеймейкер.
ВЕРА. Да какая разница?!
АНДРЕЕВ. Огненные буквы – знак! Даже группа картежников имеет свой эргрегор. А страна – тем более. Нужно просто уметь считывать информацию, содержащуюся в биополе, созданном коллективным разумом.
ВЕРА (недовольно). Ну, началось (уходит, скрывается за занавеской, кричит оттуда). Если что, я у себя!
АЛЕКСЕЙ. Антинаучная теория.
ФАРИА. А наука – антицерковная штука. Религия по сути – антимифология. Все на свете можно определить через отрицание.
АЛЕКСЕЙ. Фашизм есть антилиберализм.
ФАРИА. Это мелочи. (Торговцу) все? Бито. (Ивану) ваше высочество козырная дама (кидает карту). Туз и король вышли. Пожалуйте на говно.
Пересаживаются.
АНДРЕЕВ. (Аввакуму). Небесная Святая Русь! Разве это не создано совокупным волевым зарядом всех русских людей, богоизбранным народом? Выше рожденная монада, народоводитель русской метакультуры – это божественный замысел.
АВВАКУМ (не отрываясь от карт). Господу больше делать-то нечего, как разбираться в человековых шайках.
АНДРЕЕВ. Россия по-вашему – шайка?
ФАРИА. Даже Португалия для Неба – мелкое сообщество.
ТОРГОВЕЦ. В семьдесят четвертом веке уже Россия – крупная держава. А Португалия распалась.
ФАРИА (равнодушно). Бывает. (Подглядывает в карты Аввакума). Можно подумать что-то не распалось.
ТОРГОВЕЦ. А семьдесят четвертый век – это двадцатый от Рождества Христова.
АВВАКУМ. Ишь ты! Посчитали. (Презрительно) математики! Откуда ж узнали-то?!
АЛЕКСЕЙ (собирает карты, тасует). Все даты – условность.
Андреев согласно кивает, он все это время медленно ходит туда-сюда, заложив руки за спину.
ФАРИА. Я вам больше скажу, все цифры – условность. Интересный факт, в Парагвайской губернии живут у нас индейцы гуарани. И с этим племенем