«Мамонта». Тишина, полумрак и её горящие глаза делали это место по-настоящему привлекательным и милым. Хотя, возможно, волшебства моменту придавала ласковая летняя ночь, которая уже опустила свои мягкие лапы на город и окутала его своей магией.
Максимилиана решительно приперла Тимура к стене. Так, что от неожиданности, он ударился о бетон затылком и на секунду потерял ориентир. В её глазах он уловил странный огонёк, который вовсе ему не понравился.
Вермут с точностью ста процентов мог судить, что ничего хорошего он ему не принесёт.
Ничего хорошего. Ничего приятного.
Максимилиана скользнула руками по его талии к спине, вернулась к плечам, поднялась к шее. Пальцы бесцельно скользили по его коже. Ни капли нежности, ни капли истинного желания. Словно перед Тимуром разыгрывалось представление, а он был единственный зритель.
– Что ты делаешь, Максим? – голос был холодным, словно он заранее знал все её уловки.
– Перейдем к делу, – с наигранным придыханием выпалила она.
– Серьезно, по-твоему, я такой мерзкий? – он перехватил её блуждающие ладони и, положив себе на грудь, накрыл их своими.
– Закончим быстрее. Стартанешь по тапкам. Не трать ни твое, ни мое время, – протараторила она заготовленную тираду.
– Так значит вот как? – Вермут крепче сжал её ладони, не давая вырваться.
– Что?
– Так значит вот, как ты поступаешь, как только ты начинаешь открываться? Как только кто-то оказывается ближе, чем бы тебе хотелось? Как только кто-то нарушает твою зону комфорта? – в голосе Тимура читалась злость. – Ты тут же пытаешься вышвырнуть его оттуда?
– Отпусти, Тимур, – Максимилиана попыталась вывернуться из его крепкой хватки, но он определенно был сильнее и упрямее.
– Нет. Очень удачно вышло, Максим. Давай поговорим, – парировал Тимур, просверлив её взглядом насквозь.
«Проклятый выпитый алкоголь. С чего вдруг я стала его проверять? Я задела что-то очень личное. Кто-то играл с ним или пользовался им. Другого объяснения я не вижу.» – Максимилиана пожалела о своей выходке, желая поскорее покинуть место преступления.
– Думаешь, я не вижу бесконечную печаль в этих серых глазах? Думаешь, не вижу этого вечного страха? Бескрайнего холодного одиночества? Почему ты не говоришь о близких, не говоришь о своей жизни, не даешь шанса узнать тебя? – настаивал Тимур, нажимая невидимые кровоточащие раны.
– Что ты хочешь знать, Тимур? Что-то личное? Обо мне? О родственниках моих? – злость и бессилие вырвались вместе со словами наружу. – Что если их нет? Нет их! Нет близких! Нет никого! Не было никогда! Что тогда?
– Ты начала говорить. Уже хорошо, – спокойно ответил Тимур.
Она чувствовала его сердцебиение под своими ладонями и непередаваемое тепло, которое исходило от его рук. От взгляда. От голоса.
– Ты идиот. Как и все мужики, – выпалила Максимилиана, и, из её глаз брызнули слёзы. Она с силой рванула назад и выдернула руки из-под его ладоней.
– Мы