Александр Усик был выпускником школы-интерната. И этот факт, пожалуй, все, что я помнил о достуденческом прошлом Комсомольца. Его краткая биография точно имелась в папке Людмилы Сергеевны. Память подсказала, что Гомонова расписала ее на пяти страницах. Вот только прошлое Усика меня тогда не заинтересовало. Я спешил прочесть о деяниях, вписавших имя Александра Усика в криминальную историю Зареченска.
Неприметный студент заинтересовал мою кураторшу в первую очередь тем, что был одногруппником ее покойной сестры. Это во-первых. А во-вторых, мутной историей, связанной с некой попыткой изнасилования, в которой обвинили бывшего ученика школы-интерната. Имя девицы, на чью честь покусился Усик, в бумагах Людмилы Сергеевной не упоминалось. Там было сказано, что делу дали ход лишь по комсомольской линии, да и то только благодаря активным действиям комсорга первого курса Светланы Пимочкиной.
Александру, благодаря Пимочкиной, «впаяли аморалку». И исключили из комсомола. Мне тогда показалась притянутой за уши версия Гомоновой с подозрениями в адрес Усика. Исключение из рядов комсомольской организации не виделось мне чем-то ужасным. Тем более что в милицию заявление на Сашу Усика не написали, не исключили парня из института. Плюнуть, растереть и забыть. Если тот действительно попался на попытке изнасилования, то должен был радоваться, что легко отделался. Вот только парень, как оказалось, считал иначе.
Первого мая тысяча девятьсот семидесятого года Александр Усик явился на праздничную демонстрацию в честь Дня Интернационала вместе с другими студентами Горного института. Шел в составе колонны первого курса. Пока не сработало лежавшее в его сумке взрывное устройство. Бомба взорвалась неподалеку от трибуны, с которой в тот день приветствовали рабочих и учащихся руководители партии и комсомола города. Ни один из партийных и комсомольских вождей от взрыва не пострадал. Погибли пятеро студентов, два десятка получили ранения.
Погиб и Александр Усик. В его комнате позже провели обыск, в вещах студента нашли предсмертную записку с жалобами на «несправедливое» исключение из рядов Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи. А еще несколько нераспечатанных пачек пороха, того самого, которым обиженный студент начинил свою бомбу. Парень все же сумел привлечь к себе внимание властей. Официально горожанам объявили, что рядом с трибунами в тот день взорвался газовый баллон.
История Александра Усика стала достоянием общественности только в девяностые.
Журналисты в своих статьях прозвали его Комсомольцем.
Я поднял голову. Посмотрел по сторонам.
Свет в салоне не горел. Но в искусственном освещении уже не было необходимости: за окнами рассвело. В воздухе витал запах пыли, бензина и табачного дыма (курил папиросу водитель автобуса). Передняя дверь оставалась открытой. Рядом с ней маячил усатый доцент.
Студенты первого курса шумно переговаривались, смеялись, размахивали руками. Там, впереди, бренчали на гитаре. Кто-то пытался петь. Наряженные в нелепую одежду. Улыбчивые, со смешными прическами. Живые. Для меня все эти первокурсники выглядели детьми. И парни,