Продавцы не поленились подсветить каждую витрину и стеллаж при помощи электрических ламп, так что гранёные камни буквально искрились при малейшем движении. На мой взгляд, даже немного переборщили, но меня трудно назвать ценителем подобного. Вот Настя отсюда бы точно не ушла, не распотрошив семейную казну.
Самоцветный панцирь Узелка смотрелся здесь вполне уместно, как ещё один экспонат, но чего ему тут надо? Вроде бы он не девочка – у слизней вообще половых различий нет, они все гермафродиты. У него своих драгоценностей столько, что хватит новую торговую точку открыть.
За ответом пришлось обратиться к единственному работнику в пыльном халате, который самозабвенно вытачивал что-то на камнерезном станке. Видимо, он тут и творит, и выставляет свою продукцию. Это оказался очередной гном с бородой по пояс, хоть и не такой широкоплечий, как большинство его сородичей. Комплекцией он больше походил на человека, пусть и невысокого роста. Без системной подсказки его преспокойно можно было спутать с обычным земным хипстером, разукрашенным витиеватыми татуировками, включая бритую налысо голову. У нас в своё время и не такие бородачи расхаживали по городу. Глаза ювелира скрывались за толстыми линзами на резинке, смахивающими на гидродинамичные очки пловцов. С такими окулярами и никакой микроскоп не нужен.
Звали мастера Кадул Мёртворождённый. Не иначе как у его матушки случились преждевременные роды, и ребёнка едва удалось спасти. Однако несмотря на щуплую комплекцию, гном всё же нашёл занятие по душе. Даже наше появление не отвлекло его от работы, хотя большинство торгашей тут же рванули бы к потенциальным клиентам. Лишь спустя минуту он повернул к нам голову и скорчил недовольную гримасу.
– А, это опять ты, червяк-переросток… Катись туда, откуда выполз, во имя Армока!
Я уже знал, что это местное божество и его поминают лишь в крайних случаях. Значит, Узелок заглядывал сюда далеко не в первый раз.
– Чего он хотел, уважаемый?
Ювелир перевёл взгляд толстых окуляров на меня и нехотя ответил:
– Камень-гастролит. Но у меня тут лавка, если не заметил, здесь вещи продают и покупают, а не берут просто так! Будет продолжать клянчить, позову стражу!
– Это понятно, – кивнул я. – А что за камень такой?
– Говорю же, гастролит.
Он с кряхтением встал с табурета и, прихрамывая, отправился к одному из самых невзрачных стеллажей, напоминавший обычный ящик с застеклённой крышкой. Там была свалена в кучу самая простая в обработке продукция в виде гладких шариков и овалов. Прозрачных, перламутровых, с пёстрыми рисунками и однотонных – на любой вкус. Я поднатужился и припомнил, что они вроде бы называются кабошонами. Спасибо Насте и её страстному увлечению ювелирными изделиями.
Отдельной кучкой лежали куда менее приглядные образцы в виде окатанной водой гальки. Они не блестели и выглядели потрёпанно. Некоторые и вовсе оказались сколоты.
– Это