занавески, потому что окна были старые, деревянные, на уровне человеческой груди, а едва новость о приезде доктора облетела городишко, количество прохожих, снующих мимо моего дома, увеличилась в десять раз. Причем, некоторые, вообще не стесняясь, просто останавливались и вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть, что творится внутри.
Но вот спустя неделю, поняла, какую глупость сделала. Однако, пока что природное упрямство не позволяло сдаться. Особенно, запомнился насмешливый взгляд отца. Военный в отставке, он и сейчас жил, будто в армии служит. Все четко. Подъем, пробежка, обед по расписанию. Собственно говоря, воспитывал единственную дочь по тому же принципу. Пока девочки ходили в музыкальную школу и на танцы, меня родитель гонял по спортивному залу военной части. Я препятствия их тренировочной площадки впервые прошла от начала до конца лет в пятнадцать. Такое чувство, будто меня не ко взрослой жизни готовили, а к войне. Оружие – все, какое только есть, знала «от» и «до». Пожалуй, с боевых установок только не стреляла. Отец – в «поля», я – рядом. Особенно во время каникул. Даже друзья-сослуживцы делали ему замечание, что с девчонками так нельзя. Пофиг. При этом, поблажек в учебе не было вообще. Если я приносила «хорошо», он тяжело вздыхал, с укоризной смотрел и уходил молча в комнату. Лучше бы выдрал, ей-богу.
Новость о моем поступлении в мединститут стала для него ударом грома среди ясного неба. Оказалось, папенька видел меня в армии. Серьезно. Меня, ростом метр шестьдесят пять, весом пятьдесят пять килограмм, голубоглазую, рыжеволосую, с внешностью фарфоровой куклы. Того и гляди, тронешь пальцем, она лишится чувств. Не знаю, откуда такая генетика, отец всегда утверждал, якобы от матери, которую я, кстати, в глаза ни разу не видела. Говорить о женщине, давшей мне жизнь, он тоже отказывался. Заявил, что предателям прощения нет, а в тот день, когда она нас бросила, клеймо предательства было прибито им намертво, до конца жизни.
Конечно, я переживала. Особенно в детстве. Всегда думала, что со мной не так? Почему она сбежала? Мне, как и любому ребенку, казалось, именно я виновата. Но потом время прошло, подросла и просто перестала думать об этом вообще. Ну, значит, так нужно было. Надеюсь, она счастлива и живёт хорошо.
– Дочка, так что с ухом то?
С тоской посмотрела на последнюю пациентку. А ведь она сегодня уже двадцатая, наверное. Давление в норме, анализы в норме. Что сказать человеку? Идите, займитесь своими делами? Очевидно же, причина прихода – я. Их прямо из себя выводит мое нежелание общаться с кем-либо. В том числе, с соседями.
Немного подумала, выписала витаминов и слабые успокоительные на травах. Больше для профилактики, а потом практически выпихнула бабулечку за порог. На улице уже темно, а я ещё даже не вышла с работы.
Неспеша собрала сумку, проверила на месте ли телефон, сразу разыскала ключи от дома, затем сняла с вешалки свою зимнюю куртку, переобулась и покинула рабочий кабинет.