Цеховик. Книга 6. Кремлёвские звёзды. Дмитрий Ромов

пройдут в малый зал. Там будет банкет и покер.

      Я киваю и подхожу напрямую к ним.

      – Максим Альбертович? – обращаюсь я к дородному мужику с наглой обрюзгшей рожей большого начальника.

      – В чём дело? – недовольно спрашивает он.

      – Поговорить хочу, – киваю я, – про засранца твоего. Ему восемнадцать сегодня? А мозгов, как у цыплёнка.

      – Чего?! – злобно щерится он.

      – Просто иди за мной, – пожимаю я плечам, – и Дениску возьми, а гости пусть поиграют пока.

      – Да ты знаешь с кем говоришь, щенок? – начинает возбуждаться он и властным жестом машет начальнику охраны.

      Смотрите какой важный, даже охраной нашей распоряжается. Я устало киваю, и к нам подходят трое головорезов, называемых в этом месте охранниками.

      – Вот этих двоих в малый зал, – бросаю я и, не дожидаясь, сам иду туда же.

      7. Давно мы свежей кровушки не пили

      Я вхожу в малый зал, где когда-то играл с Печёнкиным, и направляюсь к накрытому столу. Если честно, я проголодался. Голодный, буквально как собака. Беру хрустальную вазу с салатом «Оливье» и начинаю есть прямо из вазы, зачерпывая столовой ложкой. Впрочем, ем красиво, не чавкаю.

      Со звоном сдвигаю с края стола тарелки и бокалы и сажусь прямо на скатерть, а ноги ставлю на стул.

      – М-м-м… – закрываю я глаза от удовольствия. – А это не «Оливье», да?

      Наглая рожа начальника то ли морга, то ли торга вытягивается из-за явных противоречий этого несовершенного мира. Он, человек, купивший стольких больших людей, терпит поругание и унижение от какого-то мальчишки. И главное, мальчишку слушает охрана этого в высшей степени консервативного и подчинённого законам иерархии заведения. И ещё этот малолетний нахал не только унизил его, начальника торга лично, но ещё и жрёт оплаченное им угощение. Конкретно, вот этот салат.

      – Это не «Оливье», – повторяю я, – а «Столичный».

      Действительно, столичный, с упругими оранжевыми кубиками варёной моркови и курицей вместо говядины.

      – А в Берлине, – разглагольствую я, пока наглющий начторга Журавлёв со своим не менее наглым отпрыском обескураженно наблюдают, как я уничтожаю их салат, праздник и основы веры в свою исключительность, – в него добавляют красную икру, представляете? Немного совсем, для акцента. Обязательно попробуйте при случае.

      – Чё с ними делать, Бро, – обращается ко мне начальник охраны, – е*ошить?