до старой, исполняющей роль тюрьмы крепости.
Противников недавней дуэли разделили по разным клеткам в противоположных концах зала. Непостижимым для лейтенанта ходом мыслей стражник пришел к выводу, что Кэр выступал на стороне дуэлянта. Итан еще долго кричал, вцепившись в прутья, требуя, чтобы о его задержании сообщили королю, но охранники лишь смеялись. Совсем скоро его крики начали их раздражать, и они пригрозили вырвать ему язык, если он не заткнется.
– Бесполезно, дружище, – ухмыльнулся мистер Мерфи, присаживаясь на единственную в клетке скамью.
– Какого черта?! – возмутился Кэр спокойствию своего собеседника.
– Смирись, король категоричен в отношении дуэлей, а эти люди просто-напросто слишком стараются ему угодить. Завтра утром нас повесят, и все это будет уже не важно, – хмыкнул сероглазый.
Итан знал, что это было правдой. Когда закончилась война, многие радикальные представители обеих сторон были обескуражены тем, что более не могут доказать свою правоту, разрубив оппонента на поле боя. Дуэли между представителями разных фракций и в первую очередь благородного сословия стали для столицы настоящей проблемой.
Постоянные споры и недовольство проигравших не находили поддержки в глазах победителей. Все конфликты привычно исчерпывались старым излюбленным способом. Все просто: если оппонент не дышит, он вряд ли сможет отстаивать свою позицию.
– Мне пока нельзя умирать, – мрачно произнес Итан, понемногу успокаиваясь.
– Так считает каждый, кто оказывается на пороге смерти. – На лице мистера Мерфи замерла маска безразличия ко всему происходящему.
– Ты поразительно спокоен для человека, которому завтра должны накинуть петлю на шею. – Сосед по камере раздражал его своей безмятежностью.
– Ты действительно Итан Кэрил? Похож. Твоя статуя однажды спасла мне жизнь. Если выживешь, присмотрись к правой голени. Там остался рубец от меча, намеревающегося снести мою голову.
– Мое имя Итан Кэрил, уверяю тебя в этом, – ответил лейтенант, пораженный неожиданным совпадением.
В конце концов, шанс оказаться в одной клетке с человеком, повредившим статую, которая должна была тебя увековечить, должен был быть минимальным.
– Герой войны, стало быть, – вновь ухмыльнулся собеседник.
– Ты воевал? Я думаю, я бы запомнил столь умелого воина в наших рядах. Я видел, как ловко ты противостоял тем шестерым.
– Будто был большой выбор. Конечно, воевал. Вы пленили меня после второго сражения у полей Холанда.
– Значит, церковник?
– Не самый преданный. У меня никогда не было особых причин любить Ортос. – Лицо узника на секунду исказила едва заметная ехидная гримаса.
Кэр отвлекся от попыток разжать прутья и повернулся к собеседнику. Тот был лет на пять старше лейтенанта. Густые темные волосы практически касались плеч. От угла правого глаза по щеке шел тонкий шрам. Кэр внимательно