на своих осях. Лагранн старался не повышать голос, чтобы обрывки этого разговора не добрались до ушей возницы или кого-то другого снаружи. Но старая колымага издавала столько шуму, что об этом не стоило слишком переживать. Геник медлил, не опуская руки. Наконец, выдавив нечто нелицеприятное, он сделал вид, что все это время намеревался лишь почесать свою шею. Смерив магистра взглядом полным ненависти и раболепия, он развернулся к молчащему все это время принцу и сильным рывком сорвал у него мешок с головы. От столь резкого движения голова наследника, повинуясь инерции, мотнулась назад, сильно ударившись о деревянные рейки за его спиной. В глазах Аллариана полыхнул огонь ярости, но юноша тут же усмирил его, едва взглянув на своего учителя. Спокойно державшийся магистр всем своим видом говорил о том, что сейчас не время для истерии. Любая агрессия могла мгновенно разрушить столь хрупкие достижения.
– Премного благодарен! – Лагранн протянул вторую пластину. – Я рад, что мы прекрасно понимаем друг друга. Ты помог нам, мой друг Геник, и в придачу стал вполне обеспеченным человеком.
Довольный Геник не возражал. Его рожа прямо-таки сияла, когда он взвешивал в руках две золотые пластины. Но вскоре на довольную рожу набежали хмурые тучи сомнения, и здоровяк, быстро запихав за пазуху свое сокровище, визгливо воскликнул:
– Это все!? А может еще чего найдется для несчастного Геника? Который рискует своей шкурой стаскивая мешки с этих двоих!
– Ты лучше не визжи так, Геник, – резонно заметил магистр и растирая руки, приподнялся, чтобы помочь принцу избавиться от пут.
Перепуганный охранник воспринял этот жест совсем иначе и трусливо вжался в угол между ящиками. Куда только подевалась его прежнее нахальство и самоуверенность перед связанными пленниками? По-видимому, в его представлении богатство всегда ассоциировалось с властью, а власть вызывала в нем страх и желание преклоняться. Его пленник, с первого взгляда ничем не примечательный человек, сумел убедительно доказать, что несомненно богат, а лишившись унизительного мешка, только укрепил в недалеком Генике эту уверенность.
– Ты получил куда больше, чем мог рассчитывать, так что не жадничай. Жадность, рано или поздно, лишает последнего. Нам прежде всего нужно спокойно все обсудить, а твои крики могут привлечь лишнее внимание. Сам подумай, мой добрый друг, – магистр уселся обратно, скрестив руки на коленях. – Теперь ты богат, и у тебя есть золото. А у тех снаружи его нет. Твой шум привлечет их внимание. Тебе поручили стеречь нас, а мы сидим без оков и мешков… а карманы твои набиты золотом, – на последних словах, Лагранн сделал особое ударение. – Как думаешь, что из этого выйдет и кто окажется виноватым?
Обхватив голову руками, Геник застонал, оплакивая свою нелегкую долю и слишком уж доброе сердце. Вспомнив о золоте, он резко оборвал свои стенания и с ненавистью взглянул на дальний угол повозки.
– Да, эти могут! Служу не первый десяток, а все