мне вслух «Мастера и Маргариту». Я ничего не понял, был потрясен, и мне потом долго снился большой черный кот…
У папы была болезненная страсть к систематизации всего.
В нашей прихожей стояла каталожная тумба с выдвижными ящиками. Все мелкие предметы бытия необходимые в хозяйстве: винты, гайки, шайбы, шурупы, обрывки веревочек, пружинки от авторучек, просто детальки неизвестного предназначения хранились в ней. Разложенные по коробочкам, баночкам и спичечным коробкам. Иногда я залазил в эту сокровищницу, изучая бесценные артефакты. Страсть к порядку не передалась мне, и папа частенько нервничал, обнаружив винты и шурупы в одном флаконе…
А ещё мой папа был великим охотником за тараканами. Как креативный человек он не признавал дедовских методов. Тараканы ловились пылесосом. Наш советский пылесос «Буран», дитя военного производства, обладал такой мощью, что втягивал мух на лету! А если с трубы снимали щетку, то втягивающее усилие приближалось к скорости света, и вокруг входного отверстия формировался черный горизонт событий!
– Попался, гад! – Утро папа начинал охотой.
В больших семейных трусах, с пылесосом наперевес, папа высасывал из щелей всю энтомологическую нечисть.
– Ещё один! Засранец!
Вообще-то, засранцами папа обычно величал меня с братом. Брат был старше на три года. Наши отношения не заладились сразу после моего рождения, но это отдельная история… Поскольку двое детей не совместимы с какой либо систематизацией – истерики у папы случались через день.
– Довели, засранцы! До ручки довели!
Отец краснел, мы с братом прятались кто-куда, поскольку после этой фразы папа начинал бить вещи об пол. Это было забавно и страшно одновременно. И можно было получить легкое ранение осколком диапроектора или тарелки. Вещи папа бил мастерски – они рассыпались на кваркоподобные кусочки и восстановлению не подлежали… Если битье вещей нас не успокаивало, папа переходил на следующую стадию – хватал ножницы или другой острый предмет и подносил себе к горлу:
– Засранцы! Довели человека! Едит вашу мать! – голос и руки отца дрожали. – Я перережу себе горло!!!
Горло он так и не перерезал, но однажды слегка стукнул себя гантелей по лбу. Пошла кровь.
– Довольны?! Довели человека!!! – отец почти рыдал… Неделю он ходил с пластырем на лбу…
…Днем папа ложился спать. У него начиналась сиеста. Шуметь, звонить, смотреть телевизор в эти часы категорически запрещалось.
– Сколько можно стукать и грюкать!!! Человеческим языком же просил – не шуметь!
Папа лежал на диване, глаза прикрыты черными трусами, скрученными в трубочку.
– Поймите, я не сплю уже двадцать лет! Так, погружусь в легкое забытье и сразу просыпаюсь…
…Однажды у отца случился приступ. Папа лежал на диване и тихо стонал.
– Илюша, – донесся хрип, – вызови скорую, мне плохо…
Мне было десять лет, и я впервые вызывал скорую помощь.