молитвы не принимай никакого чувственного мечтания, чтобы не впасть в исступление ума.
Извещение о том, что прошение наше услышано Богом, получаем мы во время молитвы. Извещение есть устранение сомнения, извещение есть достоверное объявление неизвестного.
Прилежно упражняясь в молитве, будь милосерд, ибо чрез сию добродетель монахи приимут сторицею еще в нынешнем веке, а в будущем – жизнь вечную.
Огнь, пришедши в сердце, воскрешает молитву, по воскресении же и вознесении ее на небо, бывает сошествие огня в горнице души.
Некоторые говорят, что молитва лучше, нежели память о смерти, я же воспеваю два существа в одном лице.
Добрый конь, чем долее бежит, тем более разгорячается и ускоряет бег своей. Под бегом разумею псалмопение, а конь это – мужественный ум. Таковой издалеча предусматривает брань, и, будучи к ней приготовлен, пребывает вовсе непобедим.
Жестокое дело – от уст жаждущего отнять воду; но еще более жестоко для души, молящейся с умилением, прежде совершения молитвы отторгнуть себя от многовожделенного сего предстояния.
Не оставляй молитвы, пока не увидишь, что огнь ее и вода слез промыслительно отошли от тебя. Может быть, во всю жизнь свою не получишь такого времени для прощения грехов.
Вкусивший молитвы часто произношением одного слова оскверняет ум и, ставши потом на молитву, не находит вожделеваемого, что находил прежде.
Иное есть прилежно умом блюсти свое сердце; и иное быть епископом сердца посредством ума, как начальнику и как архиерею, приносящему Христу словесные жертвы. Святой и пренебесный огнь, как говорит некто из получивших наименование Богослова, входя в души первых, опаляет ее, по недостатку очищения; а вторых просвещает, по мере совершенства; ибо один и тот же огнь называется и огнем поедающим, и светом просвещающим. Посему одни отходят от молитвы как исходящие из разжженой печи, ощущая облегчение от некоторой скверны и вещества; а другие, – как просвещенные светом и облеченные в сугубую одежду смирения и радования. Те же, которые исходят от молитвы без которого – нибудь из сих двух действий, молились телесно, чтобы не сказать по-иудейски, а не духовно.
Если тело, прикасаясь другому телу, изменяется в своих действиях, то, как не изменится тот, который неповинными руками прикасается телу Божию.
У Всеблагого Царя нашего можно видеть действия, подобные поступкам земного царя, который иногда сам раздает дары своим воинам, иногда через друга, иногда через раба, а иногда и неведомым образом. Все это бывает, смотря по одежде нашего смирения.
Как земному царю мерзок, кто, предстоя ему, отвращает от него лице, и с врагами владыки своего беседует: так и Господу мерзок бывает предстоящий на молитве, и приемлющий нечистые помыслы.
Пса сего, приходящего к тебе, отгоняй оружием молитвы, и сколько бы он ни продолжал бесстыдствовать, не уступай ему.
Проси плачем, ищи послушанием, толцы долготерпением. Таким