выпивки был сформирован и не требовал изменений. Просто, ежели на даче в субботний день каждый из моих друзей не брал на грудь 800 граммов водки, то день субботний считался испорченным, проведенным без пользы, удовольствий и впустую.
Прежде всего я заявил, что пить без тостов – это в СССР называется пьянкой. (Замполит Костя одобрительно закивал). А ежели тосты – то это называется мероприятием.
И вечер пошел по накатанной наклонной дорожке, да такой, что соседние латифундисты ещё долго расспрашивали Рамиреса и его охрану об этом загуле.
Далее я не могу ничего рассказать. Тем более – описать в данном исследовании. Но Зарихман мне рассказал все в деталях. На самом деле, не у директора же или кэпа расспрашивать о безобразиях, которые и называются «зажигать по-черному».
Рассказ Зарихмана:
«Ну, традиционно, первый тост ты предложил за встречу. Второй – за женщин. Третий – за певицу Веронику. И полез к ней целоваться. Кэп и директор смотрели на тебя уже несколько удивленно. Затем неожиданно ты предложил всем пойти в бассейн. Рамирес чуть от хохота не захлебнулся.
Затем ты предложил идти к соседям. Рамирес ответил, что до соседей полдня езды на авто. Тогда ты просил, чтобы соседей предупредили – все их виллы и фазьенды – под детские сады и санатории для туберкулезных.
Затем ты предложил составить хоровод. Все мы, мокрые, уперев головы в спину соседа, двигались вдоль бассейна. А наверху этой кавалькады сидела совершенно обнаженная Вероника и пела песенку про два сольда.
Затем ты начал исполнять вместе с кэпом «лезгинку».
Ну, а к 4 часам ночи все уже натурально выпали в осадок. Ты же попросил кофе и сигару и тут же уснул.
Вот и все приключения».
«А где Вероника?» – спросил я.
«Да она час назад улетела в Нью-Йорк. У неё там концерт. Чё ты хочешь, график», – невозмутимо сказал Тимофеев.
Мы выпили кофе. Ели какие-то круассаны. Рамирес сказал, что из Парижа ему их привозят два раза в неделю. Эка, подумал я. Такую завернутую булочку у нас любой хлебозавод сварганит за три минуты. А тут – Париж.
Далее мы двинулись к самолету. Последнее, что осталось у меня в памяти от этого невменяемого вечера, это хриплый крик из джунглей: «Руссо, корефано, идиотто».
Под этот крик мы погрузились в самолет. Рамирес всех поцеловал. Наташа стояла чуть поодаль и, мне показалось, немного плакала.
Мы уже подходили к Севастополю, в нашу любимую Камышовую, когда директор пригласил меня на утренний кофе.
Усмехаясь чему-то, сказал: «Хотите, покажу Вам один документ». Эту бумагу передал директору официант у Рамиреса в момент его просьбы отдать Мордасевич в жены. Я его запомнил почти дословно:
«Уважаемый Александр Сергеевич. МИД СССР, по поручению Политбюро и лично Генерального Секретаря, уже несколько лет прорабатывает вопрос о возможностях организовать нефтеперерабатывающее производство в Венесуэле. Переговоры идут сложно. В основном из-за владельца 90 % скважин дона Пабло Рамиреса. В настоящее время он находится у Вас на корабле.