что старушка она пресердитая, – отвечала Джо.
Лори раскрыл было рот, чтобы задать новый вопрос, но, вовремя вспомнив, что неприлично слишком интересоваться чужими делами, снова закрыл его с неловким видом. Джо оценила его тактичность, но была не прочь посмеяться над тетей Марч и живо описала ему суетливую старую леди, ее жирного пуделя, попугая, говорящего по-испански, и библиотеку, где она, Джо, наслаждается отличными книгами. Все это необыкновенно позабавило Лори, а когда она рассказала о том, как однажды к тете Марч приходил свататься некий церемонный старый господин и как, к его великому ужасу, во время его изысканнейшей речи попугай сорвал с бедняги парик, мальчик упал на диван и хохотал до слез, так что горничная заглянула в дверь, чтобы посмотреть, в чем дело.
– О! Мне невероятно полезно посмеяться. Пожалуйста, расскажи еще! – воскликнул он, отрывая лицо от диванной подушки, красный и сияющий улыбкой.
Окрыленная успехом, Джо «рассказала еще» – об их пьесах и планах, надеждах и опасениях за отца, о самых интересных событиях маленького мира, в котором жили четыре сестры. Потом разговор зашел о книгах, и, к своему восторгу, Джо обнаружила, что Лори тоже любит читать и прочел даже больше, чем она.
– Если ты так любишь книги, пойдем вниз, и ты увидишь нашу библиотеку. Дедушки нет, так что тебе нечего бояться, – сказал Лори, вставая.
– Я ничего не боюсь, – отвечала Джо, встряхнув головой.
– Да уж вижу! – воскликнул мальчик, глядя на нее с восхищением, хотя в глубине души был уверен, что у Джо, несомненно, появились бы веские основания немного побаиваться старого мистера Лоренса, если бы она встретила его, когда он был не в духе.
Во всем доме было тепло как летом; Лори вел Джо из комнаты в комнату, позволяя ей останавливаться и разглядывать все, что поражало ее воображение, и так наконец они добрались до библиотеки, где Джо сцепила руки и затанцевала, что она делала всегда, когда приходила в особенный восторг. Вдоль стен тянулись огромные книжные шкафы, здесь были и картины, и статуи, и вызывающие любопытство маленькие шкафчики с монетами и антикварными вещицами, и удобные глубокие кресла, и забавные столики, и бронзовые канделябры, и – самое великолепное – открытый очаг, выложенный затейливыми изразцами.
– Какая роскошь! – вздохнула Джо, ныряя в глубины бархатного кресла и оглядываясь кругом с видом огромного удовлетворения. Потом она добавила: – Теодор Лоренс, вы, должно быть, самый счастливый мальчик на свете!
– Человек не может жить одними книгами, – сказал Лори, покачав головой, и взгромоздился на стол напротив Джо.
Это было все, что он успел сказать. Зазвонил колокольчик, и Джо вскочила, воскликнув с тревогой:
– Боже мой! Это твой дедушка!
– Ну так что же? Ведь ты ничего не боишься, – возразил мальчик, лукаво взглянув на нее.
– Похоже, что я все-таки немного боюсь его, хотя не знаю почему. Мама разрешила мне прийти, и я думаю, что тебе от этого не было вреда, – сказала Джо, овладев собой, хотя