и. Наплечная сумка то и дело цеплялась за узкие плотные листья и приходилось останавливаться, чтобы её освободить.
Но вот колосья стали тёмно-жёлтыми. Эти уже зрелые.
А вот и проплешина с голой землёй – тут зерно уже собрали.
– Васюк! Долго же ты!
Юрче стоял с другой стороны проплешины. Его наплечная сумка, которая лежала на земле, была уже наполовину полна зерном.
– Привет, Юрче.
– Ты один?
– Да.
– Хорошо.
Юрче усмехнулся и посмотрел Васюку за спину долгим взглядом. Крутые кудри его, такие же яркие, как колосья, волновались на ветру. Рубаха была расстегнута на груди, а концы витого пояса болтались чуть ли не у колен.
– У меня к тебе есть дело. – Сказал Юрче.
Васюк, который разложил свою сумку на земле и уже было схватился за первый колос, замер. Этот вот голосок, с вкрадчивой нотой, дрожащей как оса, говорил о многом.
– Ну? – Угрюмо спросил Васюк.
– Ночью я иду к Заслонке.
Васюк сам не понял, как выпустил колос из рук и тот, шурша, упал на землю
– Что ты сказал?
– Иду к Заслонке. И хочу, чтобы ты пошёл со мной.
– Зачем?
– Затем, что не хочу идти один.
Юрче улыбался, больше походя этой улыбкой на драчуна, чем на просителя. Но Юрче всегда такой. Он – лучший добытчик деревни. Самый молодой и самый сильный. Косая сажень в плечах, руки что лопаты, силы как у десятерых! И главное – нюх. Юрче чуял капли как не чуяли их даже старики.
Васюк другой. Нескладный и тихий, любая одежда на нём болтается, как на пугале. Двигается он будто в теле у него ничего не гнётся. Васюк и слова лишнего боится прилюдно сказать, не то что рассмеяться: громко, во всю мощь лёгких, как это делает Юрче. А капли находит разве что случайно.
Но они выросли вместе. С детства бок о бок, где один, там и второй.
– Зачем тебе идти к Заслонке? – Спросил Васюк.
– Я хочу пробраться за неё.
Юрче обернулся и, прикрыв глаза ладонью, взглянул на гору.
Массивную серую массу горы венчала высокая башня, чья тупая макушка пряталась в облаках. Старая, белесая, чудом ещё стоявшая на всех семи ветрах, она служила вечным напоминанием существования чего-то чужого и опасного.
– Ты же знаешь, что туда не пройти. Ходы завалены и закрыты. Киркой будешь каменную породу долбить? Или чего? Снаружи тоже не пробраться, ни одной щели! До тебя сколько народу пробовало.
– Когда пробовало? – Юрче нарочито медленно сплюнул. – Сто лет назад? Мы пройдём. Я знаю, что пройдём.
– Мы?!
– Ну да. Я и ты.
– Но мне зачем идти к Заслонке? Ты выдумал глупость – ты время своё и теряй!
Васюк разошёлся, хотел ещё много чего сказать своему другу, которому почти одному только и не боялся говорить в лицо, что думает, но Юрче его перебил.
– Осана согласилась выйти за меня.
Все слова как мелкие камешки застряли у Васюка в горле.
Он любил Осану много лет. Столько, сколько вообще себя помнил. Рыжие косы и розовые губы, которые всегда улыбаются. Ямочки на её щеках и на её локтях… и большие глаза, которые взглянут будто украдкой – и дар речи теряешь.
Васюк всегда знал, что Осаны не видать ему, как своих ушей. Она любит Юрче и выйдет за Юрче. Все знали. Недавно ей исполнилось шестнадцать… так что всё правильно, как и должно быть. Но в горле стоял комок и Васюк думал лишь об одном: как бы ноги не подкосились, не дали опозориться, показать свою слабость.
– Поздравляю. – Глухо выдавил он спустя минуту.
– Спасибо.
– Но… зачем тогда тебе Заслонка? Осана и так согласилась за тебя выйти! Без испытания!
– Я хочу сделать ей подарок. – Юрче сделал паузу и добавил: – Большую каплю.
– Что?
– Ты слышал, Васюк. Хочу что-нибудь такое совершить, чтобы меня всегда помнили! Чтобы никто до меня такого не смог! Ты только представь! Вся деревня будет праздновать! Меня запомнят на много поколений! Юрче, который добыл большую каплю, будут говорить. И про тебя не забудут. Васюк, который всегда был с ним рядом. Здорово, да? Мы подарим нашим людям воду! Целый бассейн! Купайся, сколько влезет! Много дней праздник! Понял? Ну что, как тебе идея?
Идея была не очень, но Васюк молчал. Эта вот энергия, которая сейчас ключом била из Юрче – она требовала выхода. Толкала Юрче на глупости, заставляла что-то выдумывать, как-то выделиться.
И она же питала таких задохликов, как Васюк. Иногда ему казалось, без Юрче он лишь незаметная тень: ни девушки его не видят, ни охотники. Его мысли будто в загоне сидели и боялись шаг за ограду сделать. А мысли Юрче летали чуть ли не выше неба!
– И Осана будет рада. – Закончил Юрче.
Вот эти-то слова всё и решили. Они-то и стали последней каплей. Васюк кивнул.
– Ладно.