и слушал этот рассказ и не совсем понял, ты хочешь сказать, что ты бог войны, как Арес или Тюр? Что за чушь?! – с насмешкой сказал Мордрем. – На мой взгляд, этот парень просто дурит всем нам голову своей выдумкой.
Услышав, как Мордрем только что назвал меня лжецом, я вскипел не на шутку, но тут вмешалась Агата, сидевшая рядом с ним, она посмотрела на него взглядом полным серьезности и возмущенным тоном сказала:
– Мордрем, что на тебя нашло?! Он поведал нам свою историю, интересную и необычную, и я не вижу повода не верить или сомневаться в его словах, а уже тем более насмехаться над ними! Прояви…
– Что проявить?! Как по мне, так он обычный некромант или колдун, который замыслил что-то темное, и я выясню что! – грозным басом сказал он и тут же поднялся. Он посмотрел на меня глазами полными ненависти, словно во всех их бедах был виновен я.
– Ну же, косолапый, я так понимаю, что ты хочешь уделать меня и доказать всем, что я лжец? Но как я уже сказал тебе в лесу «Подойди и возьми, хомяк-переросток!», – после моих слов его глаза стали шире и словно загорелись огнем, желтым всепоглощающим огнем. Он подлетел ко мне, схватил меня за грудки и поднял над собой. Я схватил его руку, которой он поднял меня, и она захрустела, а его лицо исказилось от боли, он тут же бросил меня и, зарычав, отступил назад, обхватив свою висящую, как тряпку руку. Я совсем не хотел и даже не думал ломать ему руку, я просто схватился за нее. Я, как и все остальные был шокирован произошедшим. Затем Мордрем снова бросился на меня, но его остановили Томас и Август, они призвали его успокоиться, но как можно успокоить разъяренного медведя? Агата крикнула Эриде, что бы та увела меня на улицу. Услышав Агату, я, видимо, мерцнул и оказался на том самом месте, где мы с ними встретились.
– Что? Как мы тут оказались? – услышал я мелодичный голос и сразу же повернул голову вправо и увидел, что рядом со мной стоит Эрида. Она держала мою руку, видимо успела ухватиться перед тем, как я исчез.
– Я умею перемещаться, правда пока не до конца понимаю, как это работает. Всадники называют это «мерцанием». Ты как? Вид у тебя какой-то странный…
– Я… я в порядке, просто странное чувство, словно…
– Тело покалывает?
– Да, да, точно покалывает.
– Ничего, скоро пройдет, – с улыбкой ответил я ей. – Слушай, я вовсе не хотел того, что произошло. Нет, конечно, у меня были мысли врезать ему, но не более того. В принципе, хорошо, что не врезал, а то может быть и пострашнее что-нибудь учудил.
И тут я понял, что Немор был прав: для начала мне нужно разобраться в своих силах и понять на что я способен. А пока надо быть предельно осторожным с окружающими.
– Он вспыльчивый, но хороший, он отойдет и извинится, так всегда бывает, вот увидишь.
– Ну не знаю, кажется, свою руку он вряд ли мне простит.
– Руку? Через минуту он и не вспомнит о ней. У папы великолепная регенерация.
– Папы? Я думал…
– Я и Томас так зовем его, а Агату – матерью. Они заботятся о нас не одно столетие,