горло словно свело, а в глазах все начало вновь расплываться от слез.
«Что же мне делать, как спасти ее?», – вопрос, который ни на мгновение не покидал меня. Вопрос, который с каждой секундой мог стоить мне жизни моей дочери. Затем послышался некий шорох, который привлек не только мое внимание, но и внимание чужака.
– Кажется, сейчас очнется, – сказал чужак, направившись к Завоевателю, чтобы это явно исправить.
– Не тронь его! Он нужен, – остановил я чужака, смотря на Завоевателя, как голодный зверь смотрит на кусок мяса, прекрасно осознавая, как мне спасти мою дочку, а затем, поднявшись, сам направился к нему. И как только Завоеватель приподнял свою голову, я тут же схватил его за волосы и потянул за собой. Швырнув его на ступени, я посмотрел на чужака и сказал ему:
– Держи его и покрепче, – попросил я, с ужасом слушая, как сердце моей девочки билось все тише и тише пока не стало едва слышным.
Он не стал задавать лишних вопросов, а просто сделал то, что я велел ему, а я направился к Эриде, твердя себе лишь одно: «я не дам тебе умереть, я не дам тебе умереть». Подняв ее с пола на руки, я подошел к Завоевателю, который совсем не осознавал, что происходит. Он попытался вырваться, но сил на это ему явно не хватило. Бережно положив Иду рядом с ним, я посмотрел ему в золотые глаза и достал из-за пояса клинок, который положил в холодную и почти безжизненную ладонь Иды, и в его золотых глазах я увидел смятение, которое переродилось в опасение, а опасение в ужас.
– Что ты задумал? Кххх… – спросил он меня, а затем зашипел как змея, когда чужак сдавил ему глотку и припер его к ступеням своей странной рукой. – Остановитесь, я могу ей помочь, я могу… – выдавил из себя еле слышно Завоеватель, а затем замолк, его лицо напряглось, а взгляд наполнился ошеломлением от того, что я вонзил ему рукой Эриды клинок прямо в его прогнившее и черное сердце.
– И ты поможешь, я в этом нисколько не сомневаюсь. Ты умрешь, чтобы моя дочь смогла жить, – сказал я ему, смотря, как его взгляд становился все более пустым, и когда его золотые глаза закатились кверху, я посмотрел на мою дочку, надеясь, очень надеясь, что она сейчас очнется. И наступила тишина, словно все замолкло, все замерло в мучительном ожидании, которое стояло вокруг нас рука об руку с неизвестностью.
– Ну же, давай, Эрида, открой свои глаза и посмотри на меня, открой свои глаза, прошу, посмотри на своего старика, ну давай, – утеряв всякое терпение и контроль над собой, ломаным голосом произнес я. Прижав ее к себе от того, что больше не слышал ее сердцебиения, я ощущал, как жгучая боль появлялась где-то глубоко в моем сердце.
Чудо. Никто не верит и не воспринимает его всерьез, пока тебя не прижмет к стене, схватив за горло, жизнь. Я никогда не полагался на чудеса, как и на удачу, но не в этот раз, ведь видят боги, они нужны мне как никогда, они нужны моей дочери. И в момент, когда я потерял всякую надежду на их участие, легкое и слабое свечение появилось на голове Иды, оно было едва заметным, но с каждой секундой становилось все более осязаемым, вытягиваясь вокруг ее головы. Свечение,