внутри меня и не думает униматься.
– Мне не нравится это дерьмо, и я не намерена молчать!
Он рывком поднялся и оказался в непосредственной близости от меня.
– Угрожать мне вздумала? – на его лице заиграли желваки, но тело было неподвижным, лишь руки сжались в кулаках.
– Сэмми… – спокойно произнесла я. – Послушай, у меня нет цели сделать тебе плохо. Я просто не хочу, чтобы у нас были неприятности. Ты ведь знаешь, почему я все еще здесь. Мне некуда пойти, да и не хочу я в другое место. Мне нравится работать под твоим началом. Хоть я это и не всегда признаю.
Он неловким движением взялся за свой подбородок, потирая и пощипывая его. Его действия были нервными, неуклюжими, но то было нисколько не удивительно, потому что он любил побаловаться запрещенными веществами.
– Черт, Клэр, – он потер глаза, – это бабки. Они нужны мне и девчонкам. Потерпи чуток, я подумаю, как все организовать, чтобы всем было хорошо.
– Делай это подальше от кафе.… Но знай, я вообще это не одобряю. Ты выбрал сколькую дорожку, которая ни к чему хорошему не приведет, Сэмми.
– Ладно, я все решу, – согласился он.
– Реши как можно скорее, – я улыбнулась той самой улыбкой, которая действовала на него безотказно.
– Мы могли бы немного расслабиться перед работой… – его взгляд будто заволокло пеленой. – Ты сегодня выглядишь очень даже …
Он уже было потянулся, чтобы сорвать с моих губ поцелуй, но я мягко отстранила его.
– Пошла работать. Я и так сильно задержалась.
– Ты могла бы задержаться еще чуток. Никто не заметит, если тебя не будет еще пять минут. А если и заметят, ты была у меня. Они не посмеют ничего сказать.
– Нет, Сэмми. Не могу.
Спиной я ощущала его внимание, но оно мало что для меня значило. Он был симпатичным парнем с темно-каштановым цветом волос, ростом чуть выше меня и миндалевидными зелеными глазами. В какой-то момент наши рабочие отношения перешли в нечто большее. Мы не встречались, и любви никакой не было, скорее взаимная симпатия.
Кафе перешло Сэму в наследство от отца, когда тот умер от инфаркта. Сэм понимал, что недостаточно хорош, чтобы заниматься таким серьезным делом, но продавать «Гриновуч» не хотел, и пришлось брать все в свои руки. Получалось, конечно, скверно. Но он выкручивался, как умел.
Когда у меня появились признаки депрессии, наши взаимодействия сошли на «нет». Он не понимал моего состояния и стал охладевать, впрочем, мне и самой это было уже не интересно. Я понимала, что эти отношения ни к чему не ведут. Два неудачника вряд ли могут что-то друг другу дать.
Мне стало все равно на то, что он прожигает свое здоровье веществами и портит жизнь сомнительными занятиями, главное, чтобы это никак не влияло на мою жизнь. Возможно, это эгоистично, но так мне было легче со всем справляться.
Я не поверила его словам. Естественно, он бы ничего не решил. Он слишком слабохарактерный и упрямый. И раз это «дело» приносит ему дополнительный доход, он ни за что не согласится с ним завязать. Думаю, там совсем другие деньги, не та мелочь, что он получает от владения кафе.
Отработав