всматриваясь вниз. Услышав её характерный звук, который ни с чем нельзя было спутать, Мир спрятался в укрытии стрелкового наблюдательного поста, где дежурил боец с позывным «Кубик-рубик».
– Ну что, измёрз, суслик, жужжа не дала согреться? – с улыбкой спросил тот.
– Да нет, успел. Когда же эта грёбаная зима-то кончится? Холодно, чёрт подери! – ответил Мир.
– Хм, это что-то новенькое. Обычно грёбаная война у тебя была! – усмехнулся «Кубик-рубик».
– Здесь всё грёбаным становится, и времена года тоже! И пост этот грёбаный – стоять на нём опять, мёрзнуть, киборгов этих грёбаных высматривать, жужжи эти грёбаные и миномёты! Посрать даже толком не дадут, когда захочется. Про сырость эту грёбаную вообще молчу…
– Ну ты и разошёлся, Мир!
После того как погиб Алекс, Мир изменился. Боевые товарищи, конечно, у него были, но друга, такого как Алекс, быть уже не могло. Ему сильно его не хватало. Так искренне общаться он мог только с ним. Вроде ничего толком ему и не рассказывая, он наслаждался теми чистосердечием и душевным теплом, что исходили от Алекса. За долгие годы дружбы и общения Мир к этому сильно привык, на войне же он ещё больше в этом стал нуждаться. Наблюдая за тем, что происходит вокруг, и размышляя над этим, он всё больше склонялся к человеконенавистничеству – философии мизантропии, всё меньше и меньше находя добродетели вокруг себя. Характер Мира стал более сварливым и раздражительным.
– Опять эта гадская жужжа – не вылезешь! – недовольно проворчал он.
– Что, по нужде захотел?
– Я поражён вашей дедукцией, сэр! – ответил Мир. Что-что, а вот чувство юмора, порой довольно циничного, по-прежнему не покидало его даже в сложных ситуациях.
Послышался свист, сопровождающий миномётные прилёты. Мины хаотично разрывались перед окопами и позади них. Разлетаясь, осколки срезали ветки деревьев или оставляли глубокие ссадины на стволах, а те, что побольше, косили целые стволы. Зимние позиции постоянно передвигающегося подразделения Мира располагались в лесном массиве, на территории которого деревья в большинстве своём были ещё живыми.
– Вот и жужжа, сволочь такая, не зря, видимо, висит, раз миномёты ожили!
– Вот и сходил! – снова проворчал Мир, приседая на посту. В выемку обзора он приметил на ближайшем дереве дятла, долбящего ствол дерева. Тот спустился совсем близко к земле и абсолютно никак не реагировал на близкие миномётные разрывы.
– Закон подлости, что поделаешь!
– Зато на дятла посмотри! Ему нет никакого дела до войны, какой-то несчастной войны: тук-тук себе да тук-тук, весь в поисках пропитания. Главное, чтоб было ему где тук-тук делать, пока деревья остались. Вот и задумаешься тут, кто из нас больше дятел долбящий: птица или мы, люди, неустанно долбящие себе подобных, потому что не можем договориться, ужиться друг с другом. Или кому так надо, чтоб мы долбили друг