опять затянулась. Курение успокаивало и кружило голову, отвлекая от подвывания совести.
– Спроси меня об этом, когда взойдет солнце,– попыталась отшутиться я.
– Так ты сейчас не убежишь как обычно, а останешься до утра?– Ярослав улыбнулся.
– Да,– я ответила на его улыбку.– К тому же, тут, и бежать-то некуда, одни поля вокруг и пустые летние дачи.
Придвинувшись, я села и откинулась спиной на его грудь. Он нежно обхватил меня сзади свободной от сигареты рукой, еще сильнее прижимая к себе, и осторожно коснулся губами моего затылка. Я почувствовала, как что-то дрогнуло в сердце, и тут же поспешила нарушить это секундное любовное единение.
– Ярослав… я только хочу, чтобы ты понимал, что у нас не будет серьезных отношений. Ты ведь это понимаешь, да?– я слегка отстранилась и, повернув голову, вопросительно посмотрела на него.
Он чмокнул меня в губы и тихо ответил:
– Главное, чтобы ты это понимала.
Я опять отвернулась и стряхнула пепел со своей сигареты и, обтирая ее тлеющие края об пепельницу, стоящую на его коленке, сказала:
– Я понимаю. Просто…
– Что просто? – спросил Ярослав, продолжая беззвучно касаться губами моих волос и затылка.
– Просто ты так меня обнимаешь и целуешь сейчас…
– Как?
– Как будто я – твоя,– чуть помедлив, ответила я.
Он повернул меня к себе и аккуратно взял за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
– Маш, а ты и есть моя,– его голос и взгляд впервые за столько времени был теплым и мягким, насколько я могла его разглядеть.– Здесь и сейчас ты – моя, а что будет завтра, меня мало волнует. Я знаю, что не хочешь со мной встречаться и иметь нормальные отношения. Я знаю, что у тебя есть кто-то еще. Я буду играть по твоим правилам, какими бы наивными они мне не казались, а дальше посмотрим.
Я, молча, кивнула и, затушив свою сигарету, поставила пепельницу обратно на стол.
– Уже поздно, точнее рано. Давай поспим хотя бы пару часов,– отодвинувшись от него, я наглухо накрылась одеялом, как будто пытаясь построить безопасную стенку между нами.
– Ты спи, а я пойду, подброшу еще дров, иначе печка скоро потухнет, и принесу воду с колонки,– Ярослав затушил свою сигарету и, надев джинсы и рубашку, босиком вышел в коридор.
Уже через пару минут под тихий треск печки я провалилась в глубокий дрем.
Я проснулась от того, что кто-то нежными прикосновениями поглаживал мне спину и легкой медленной россыпью целовал плечи. Я в одну секунду очнулась ото сна и вспомнила кто это, что я здесь делаю и что случилось прошедшей ночью. В ту минуту мне больше всего захотелось очутиться где-то совсем в другом месте, неважно где, только бы не здесь. Почему-то только при свете дня все казалось подлым и неправильным, ночью же, укутанная темнотой, я была недосягаема для своей совести и чувства вины. Наверное, ночью людьми полностью овладевают совсем иные чувства и эмоции, нежели днем, и поэтому все плохое, страшное и непоправимое всегда происходит именно под покровом ночи.
– Доброе утро,– тихо сказал Ярослав и поцеловал