выходец из простонародья в обер-офицерских чинах. К чему катимся, милостивые государи?!?
В общем, последнее из сословий Российской империи более всего желало возвращения старых добрых времен – когда и трава была зеленее, и простолюдины почтительней, и жилось не в пример лучше. Причем мечты эти имели вполне практический окрас, и довольно широко обсуждались в светском обществе, ведь для их воплощения в жизнь всего-то и надо было, что провести в империи давно назревшие реформы. Так сказать, обновить немного обветшавшее и устаревшее здание российской государственности, переустроив оное по самым современным западным образцам – дабы как можно больше верных сынов Отечества могли приносить пользу, посильно участвуя в управлении великой державой вообще, и ее финансовыми потоками в частности. Одно плохо: не было единства в том, какой именно прогрессивный общественный строй следовало устроить вместо устаревшего самодержавия. Часть дворянства склонялась к конституционной монархии, других манила демократия североамериканского образца, третьим милей всего была прекрасная Франция и ее чудесный политический строй… Зато все мечтатели удивительно дружно предпочитали не думать (и в особенности не размышлять вслух!) о том, кто и каким образом будет убеждать правящего монарха о необходимости соответствующих реформ. Ведь в своей коронационной речи Его императорское Величество Николай Второй поклялся хранить устои империи в том виде, в коем он восприял их от почившего в бозе отца – а дворянство еще не успело позабыть тяжелую руку Александра Третьего Миротворца.
В общем, странно получалось: сословия разные, а надежды у всех были на диво общие: все хотели лучшей жизни, и при этом опасались, что «завтра будет хуже, чем вчера». Так вот и встретили подданные Российской империи свой новый, одна тысяча восемьсот девяносто девятый от Рождества Христова год – полные светлых надежд, и при этом готовые к разочарованиям…
Глава 1
На исходе января в Санкт-Петербурге установилась на диво приятная погода: обычный для этого времени года промозглый ветер улетел набираться сил на просторы хмурой Балтики, забрав с собой и свиту из свинцово-серых туч. Промороженная брусчатка мостовых жадно впитывала в себя последние лучи далекого солнца, победно вздымался в чистое небо узкий клинок Адмиралтейского шпиля, а в воздухе повсеместно пахло скорой весной… Ну, там, где это не перебивали иные, более сильные ароматы. Вкусного березового дымка из печных и каминных труб; свежих конских каштанов, что торопливо убирал с проезжей части недовольный дворник; или вот – нежного флердоранжа, плывущего своеобразным шлейфом вслед за стайкой румяных курсисток… К слову, двадцатилетние красавицы, совершающие вечерний моцион по главной улице города Святого Петра, довольно скоро начали морщить свои миленькие носики, кои буквально атаковал резкий запах свежей краски, с терпкой ноткой горелого кирпича и сладковатым