мастер… Я надеялся, что с вами придется попотеть. Но, как всегда, я узнаю САМЫЕ любимые темы своих хозяев в первый же день контракта.
Так, ясно. Костя неисправим. Говорят, после тридцати лет невозможно изменить характер. Что уж про семь тысяч говорить.
Просто отмахиваюсь от болтуна, сажусь на каменную лавку.
Что из историй извращенца правда, а что ложь – неизвестно. Возможно, он их рассказывает всем любопытным контрактникам, которых считает «достойными их услышать». Не удивлюсь, если он всё сочинил для таких дотошных, как я. Или вообще каждому рассказывает совершенно разные байки.
Осматриваю унылую и мрачную пещеру. Только сейчас замечаю одну странность.
– Кстати, а куда делся труп старика? – смотрю в сторону, где должен был лежать некромант.
– О, – почему-то радуется череп. – Вы еще не заметили?
– Заметил. Отсутствие вонючего трупа.
За тридцать часов он уже должен начать попахивать. Значит, его не спрятали где-то поблизости.
– Направо гляньте, мастер. Снизу, чуть левее…
Напряженно всматриваюсь в указанную сторону.
Ох, ты ж…
– Красиво, правда? – благоговеет Костя.
В темном углу, на самой неприметной полке стоит большая стеклянная емкость с формальдегидом. А в ней плавает… башка старика-некроманта. Язык вывален, глаза смотрят в разные стороны.
– Какая мерзость, – морщусь я. – Как ты это сделал? Ты же череп.
– А я не говорил? Если я ни с кем не заключил контракт, то могу самостоятельно проводить в анклаве некоторые косметические изменения за свой скромный счет. В рамках всяких мелочей, разумеется. Но не тревожьтесь, мастер. Сейчас вы тут хозяин и я ничего больше не смогу менять.
Вот ведь чертяка хитрая. Не сможет менять? Или не будет? Это разные вещи.
– Ясно… А ремонтом тут заняться можно? Меня эта некромантская атмосфера угнетает. Эти плавающие в рассоле… уродства. Зачем они тут?
– Просто вы еще молодой, мастер. Брезгливый. Если будете заниматься некромантией, то вскоре вонь кишок и вид перегнивших селезенок будут вызывать у вас сладкую улыбку. Что касается, как вы говорите, ремонта. Да, это возможно. Но есть пара условий. Всё, что вы тут видите – моё. Гомункулусы и манускрипты находятся тут со времен, когда я еще был жив. Вы, конечно, можете все это трогать своими… чистыми ручонками и переставлять, как заблагорассудится, но выбросить или уничтожить не сможете. У анклава есть память на первоначальную планировку и некоторые мои личные вещи. Как только вы с девкой покинете анклав или мы расторгнем контракт, он примет свое первоначальное состояние, – Костя делает паузу, голос становится пресный. – А если уж захотите кардинально изменить эту прекрасную обитель смерти и превратить ее в эльфийский сад – пожалуйста. За ваш счет – любые прихоти. Какая-нибудь отбитая бригада гномов может и возьмется за это дело за пару миллионов золотых и половину вашей жизненной силы за их пребывание. А еще за мебель, инструменты. Все это имеет цену по весу. Но сразу