тоже, а для того, видать, семечки, или все-таки влюбился. Может, надо было просто попросить? Нет, тогда бы не дал или обратился в милицию. Или к другим бандитам, а тут ждать нельзя.
– Ты не дрейфь, мы подождем, – подбодрил Володя, врач Скорой помощи, как выяснилось, друг Бориса. Высокий интеллигентный парень, а с Драмой разговаривал, будто бандит самый настоящий. Карина поднялась по лестнице, прислушалась возле дверей, но, кроме стука собственного сердца, ничего не услышала. Нажала кнопку звонка, что-то будет? Драма, наверно, посмотрел в глазок, открыл без опаски.
– Привет, моя радость, – он беспечно улыбался.
– А где Борис?
Карина зашла. Драма поцеловал ее в бесчувственную щеку, помог снять рабочую курточку. Они прошли в комнату. Борис был скован наручниками. Он сидел на кровати, закинув пятку одной ноги на колено другой, и курил. Этакая небрежная поза! Щиколотка задранной ноги была пристегнута наручником к спинке кровати. Борис криво улыбался. Дескать, он часто так сидит, ничего особенного, очень удобно. На столике, рядом с выпивкой и закуской, лежала толстая пачка долларов, целая стопа, на кровати валялся черный пистолет. Драма усадил Карину в кресло, сам сходил на кухню, вернулся с бутылкой виски и чистым фужером.
– Тебе надо выпить, – сказал он Карине, усаживаясь. – Все нормально, не беспокойся.
Она только после этих слов осознала, что дрожит. Очень сильно дрожит, трясется от страха. Драма налил виски в фужер, вежливо подал. Дождался, пока она сделает глоток, убедился, что она вполне себе держится, после чего налил себе и Борису, улыбнулся.
– Ну! Брачные аферисты, похитители невест. Выпьем за счастливую встречу отца и сына. Германа сегодня поминали, хватит, сейчас повод не трагичный.
Карина ничего не понимала. Кто тут отец и сын? Но чокнулись и выпили.
– Папаша называется, – Борис дернул кистью руки. – Вначале из пушки пальнул! Потом браслетами сковал, теперь пить заставляет. Чуть насмерть не завалил сыночка дорогого.
– Ты первый ствол направил! – Драма кивнул на кровать, где лежал пистолет. – Откуда мне знать, что ты его в детском магазине купил?
– Почему в магазине. На вокзале, в палатке.
Шутки странные, подумала Карина.
– Совсем как настоящий, – объяснял Драма. – Ворвался, угрожал стволом, обыск устроил. Детишки пошли, никак не успокоить! Только резиновой пулей. Как раз на такой случай держу. Предусмотрительность, сынок. Я ствол за спинкой кресла держу, под рукой, приголубил бы тебя сразу, но девушку выкупить хотел мирным путем. А вы, значит, в сговоре. Молодежь, разве так можно! А если не я, кто посторонний, ты бы мигом в путешествие отправился, на встречу с Германом. Помянем, земля ему пухом. Сейчас выпьем, и все расскажешь.
Это какой-то бред, решила Карина, и перестала думать. Сами разберутся!
– Дружки его где? – Драма поставил фужер, взглянул на нее строго.
– Внизу ждут, – краска хлынула ей в лицо. – В машине.
– Связь какая? – Драма смотрел на Бориса. – Не тяни.
– Радиотелефон, – нехотя ответил