коридора, напротив стеклянных дверей гостиной, партер затаил дыхание. – Закрыли меня в кутузке! Двух ментов отметелил. Ты же помнишь, я никакой был. Еще с афганцами добавили, а тут наряд. Только сегодня выпустили, ребята справки там собирали, что я контуженный. Могли посадить за хулиганку, вроде обошлось. Гитара цела, ты не волнуйся! Пуховик тоже. Все у братана, где пили. Можем сейчас съездить! Поехали?
Герман тут же оттаял, торжествующе глянул на публику.
– Проходи!
Гости чувствовали себя пристыженными. Думали, черт знает, что. А парень в историю влип, бывает, человек воевал, из другого мира, контуженный. Двоих ментов повалил? Им, людям с литературными званиями, такого и не снилось! Зашла Люся с поджатыми губами. Она слышала объяснение с кухни, но все же этого мало, ее женское достоинство требовало реабилитации. Борис опередил события:
– Герман, я перед вами виноват! Разреши твоей жене сделать подарок?
Лауреат всесоюзных конкурсов только руками развел, разве что не сконфузился. Борис вынул из нагрудного кармана своего пятнистого сарафана коробочку, обтянутую тисненой кожей, положил на стол.
– Надеюсь, Люся! вам понравится. Это из коллекции моего отца, он посоветовал. Говорит, работа старинная, а я не мог с пустыми руками сюда явиться. Вот, носите на здоровье! – он открыл коробку.
Изумленным взорам гостей предстал на черном бархате роскошный ювелирный гарнитур. Небольшое колье из червленого серебра с мелкими изумрудами, перстенек и сережки, все изделия сплетены, как паутина, тончайшей ювелирной вязью. Камешки мелкие, но тут дело именно в работе. Люся ахнула и мгновенно растаяла, не верила своему сказочному богатству, ушла примерять изделие. Гости сидели как оплеванные. А они-то что думали? Тоже мне, люди со званиями.
– И тебе, Герман, подарок, – и Борис вынул из кармана часы. – Швейцарские! Не подделка. От души, я виноват. Сходить за водкой?..
Еще бы, как не сходить! И понеслось. Никто уходить не думал, какое время, какая ерунда. Борис, эта живая скатерть-самобранка, разумеется, был гвоздем программы! Затаив дыхание, все наблюдали за этим чудом. Дамы строили глазки, не уставая открыто и громко, со смехом признаваться в любви. Это особый шик флирта, в присутствии мужей, которые не могли открыто ревновать и тоже выражали симпатию. Они пили водку. Борис был вне конкуренции! Он читал стихи и снова показывал каратэ. Как тут сердиться? Он тоже увлекся. Взял и почти съел… на глазах у всех стеклянный стакан, не граненный, из тонкого стекла. Откусил край, похрустел, запил пивом, еще раз откусил. Публика сидела в шоке, такого никто никогда не видел. Тем не менее, Герман был начеку. На всякий случай он убрал неслыханные подарки в секретер, с глаз долой, чтобы никого не искушать. Люди с виду приличные, но кто их знает, чертей богемных. Теперь он никому не доверял, тем более по пьянке. Входную дверь он закрыл на второй замок, которым в обычное время не пользовались, ключ положил в карман, вот. Теперь никто не покинет квартиру без его прямого и непосредственного участия, так оно спокойнее.