взгляды то на Минтарла, то на Эйлева.
– Это и есть то самое?.. – спросил Минтарл.
Кари кивнула: да.
– Что он знает о нас?
– О защите бионика.
– Тогда захочет узнать всё. Ты понимаешь, чем это грозит?
– Очень плохо понимаю… – Кари обмякла и уже с жалостью смотрела на тяжело дышащего Эйлева, поднимавшегося с пола. – Не знаю, что со мной произошло. Так неожиданно нахлынуло…
– Он воздействовал на тебя диктатом.
– Нет, нет… Меня уже заставляли любить, я знаю как это бывает… С ним всё не так. Мне кажется, я люблю его всю жизнь. Только не знала и встретила, наконец. Понимаю, что он враг, но всё равно люблю…
– И всё же тебе придётся выбирать: он или мы!
– Да, – кивнула Кари. – Придётся…
Она ушла. Эйлев с мольбой во взгляде обратился к Минтарлу, и тот понял, кивнул:
– Мы спасём её. А сейчас надо выручать Тадоль-па.
– Я улетаю, – сказал Эйлев. Уже в дверях обернулся к Минтарлу. – Обеспечь, чтобы он не сбежал от нас, как от полицментов.
– От нас не убежит, – пообещал Минтарл и стал созывать свободных от дежурства боевиков охраны.
Дожидаясь Кари, томясь от неопределённости своего положения и бездействия, Bорx прилёг на постель и привычно потянулся к транслятору сновидений. Захотелось узнать, что смотрят низшие в таких гиблых местах, как Габар. Вероятно, такую же сентиментальную чушь, как и всюду, подумал он, прикрепляя к бионику контакт передаточного устройства.
Расслабился. Закрыл глаза, и перед мысленным взором, как на экране, поплыли картины, заставившие его содрогнуться. Он воспринял ощущения ужаса и животного страха маленького мальчика, бежавшего по улице горящего города, услышал грохот взрывов, увидел, как рушатся стены разваливающихся домов. Что-то леденящее душу в этом море огня заставляло мальчика оглянуться и одновременно запрещало смотреть назад. По отчаянию мальчишки Ворх понял, а потом и услышал, что за ним гнались… Вот он упал, полез в какую-то щель, но ему прижгли пятки, и он снова побежал, а Ворх увидел Победителей, узнал рогатины антенн на их шлемах и лучемёты в руках. Победители утверждали Новый Порядок.
Увиденное парализовало Ворха. Руки, плечи, спина одеревенели. Сделай движение – заскрипят суставы. Ворх не знал, что ему делать. Долг Верховного элита заставлял остановить трансляцию, запретить, поднять тревогу, но он, к своему ужасу, продолжал воспринимать анти-правительственную пропаганду. И даже почувствовал жалость к этому грязному оборвышу.
Мальчишка вбежал в какой-то дом, протянул руки к бросившейся к нему женщине и готов был заплакать от радости и обиды за свои мучения – Ворх пережил всю гамму его чувства счастья от того, что спасся, нашёл маму, – но вдруг ребёнок споткнулся и вспыхнул под ударом лучемёта.
Женщина в ужасе отпрянула, закричала и, упав на колени, поползла к сыну, но её, хохоча, оттащил от трупа ребёнка элит и стал срывать с неё платье.
– Вот