сны я видел и какие увижу еще, но есть одно странное чувство. Как будто я не знаю чего-то такого, о чем знают и чем наслаждаются другие. Я вижу это по их довольным спящим лицам – им нравится то, что они видят. Наверное, если когда-нибудь придумают видеорекордер грез, я скачаю миллиарды дисков со снами людей. Честно, очень хочу понять, что у них там в головах. Уверен, море фантастических историй.
Не знаю, думал ли я об этом, когда спал в самолете, но сейчас хочу сказать о другом. Раньше я любил уезжать и ненавидел возвращаться. А сейчас ненавижу и то и другое. Потому что, уезжая, уже думаю о том, что рано или поздно придется возвращаться.
И потом в новых странах нет ничего нового. Те же люди. Тот же я.
Даже магазины – те же.
3
– Смотри-ка, плоская как доска.
Луис – такой. Временами кажется: он дагестанец какой-то. Пялится на девушек и отпускает сомнительные шутки. «Девушки любят, когда им грубят». В такие моменты мне ужасно неудобно за него. Или, наверное, больше за себя: я-то с ним, поддерживаю разговор и даже смеюсь над его избитыми афоризмами.
– Черт, Луис, ну на фига? Она же слышала.
– А что такого-то? Если хочешь знать, у серферов «плоская как доска» – комплимент.
Четверг. Ночь. Мы торчим на летней веранде бара «Kirk» на Skalitzer Strasse. Серферами здесь и не пахнет. «Плоская как доска» девушка сидит через два столика от нас. С ней – типец в желтом кардигане. Смакуют коктейли и болтают. Луис допивает вторую кружку пива «Berliner Kindl», берет сигарету и ползет в направлении этой парочки. Я вижу, как он спрашивает что-то. Желтый кардиган протягивает зажигалку. Через двадцать минут мы уже с ними – распиваем бутылку холодной водки. Пить водку с берлинскими девушками – беспроигрышный вариант. И Луис это знает.
– Эй, как тебя зовут? Я Луис. А это мой друг Хетаг.
– Я Берта. А это Николас.
– Берта, в моих краях таких, как ты, называют «богинями», – сказал Луис.
Как-нибудь я честно скажу ему, что он тупица…
– Что ж, волшебно. И в каких таких краях скучных немецких девушек называют богинями?
– Канада.
Луис любит свою страну. В этом нет сомнений.
– Ну а ты, Хе…
– Хетаг.
– Ну а ты, Хетаг, откуда?
– Есть такой город Владикавказ.
– Это где?
– В России.
– Как бы меня называли в твоих краях?
– В моих краях тебя бы называли «немкой».
– Ух, так ты русский? – сказал Николас.
– Николас пишет диссертацию о свободе слова в России, – сказала Берта.
– Нет, я осетин, – сказал я.
– Слушай, но паспорт-то у тебя русский?
– Паспорт русский.
– Тогда ты – русский.
– Нет, Николас, я осетин.
– Ладно, скажи мне честно: есть ли в России свобода слова?
– Есть. Люди болтают что хотят. В газетах тоже полный порядок. Вот только мы свободны от свободы слова.
– Как это?
– Ну,