.

А из автоматов стреляли во дворе, двое парней на «БМВ», двухдверный, темно-синего цвета, номер я вам сказала.

      – И в такой ситуации, когда на ваших глазах застрелили мужа, вы умудрились запомнить номер?

      – Андрея застрелили? – испугалась я.

      – Слушайте, все, что вы рассказали, ужасная чепуха. На вас напал в квартире неизвестный, вы поднимаетесь на крышу… Кстати, почему бы вам не обратиться к соседям и не вызвать милицию? А потом вы вдруг оказываетесь на проспекте.

      – Я спустилась по пожарной лестнице.

      – Я помню. Дело в том, что в вашем доме нет пожарной лестницы. Точнее, она есть, но проходит через лоджии, и предприимчивые жильцы ее попросту убрали. По ней невозможно спуститься.

      – Я спустилась по пожарной лестнице соседнего дома. Можете проверить, она в отличном состоянии.

      – Разумеется, только как вы могли на нее попасть? Перенеслись на крыльях?

      – Нет, прыгнула.

      – Ага. – Он посмотрел на меня, усмехнулся и покачал головой.

      – Я перепрыгнула на соседнюю крышу, – упрямо повторила я.

      – Разумеется, стресс и все такое… второй раз вы этот номер уже не повторите?

      – Повторю, если скажете, что с моим мужем.

      – А я не знаю, – откинувшись на спинку стула, вдруг заявил он. – Понятия не имею. Он покинул свое рабочее место в 13.00, и больше его никто не видел. Автоматная очередь не пустяк, вроде бы кто-то что-то слышал, но никто, заметьте, никто из жильцов трех домов, окна которых выходят в ваш двор, не видел ни «БМВ», ни машины вашего мужа, ни вас самих. Занятно, да?

      – По-вашему, я все выдумала? Зачем мне это? – спросила я, чувствуя, что для него все мои слова не имеют значения.

      – А вот на этот вопрос я, пожалуй, смогу ответить, – перегнувшись через стол ближе ко мне и насмешливо щурясь, заявил он. – В 11.00 вы из поликлиники отправились домой. Так?

      – Да.

      – А во сколько вы были дома?

      – Где-то в половине второго.

      – Отлично. А вот ваша соседка утверждает, что где-то около часа слышала шум в вашей квартире. Мужчина и женщина о чем-то спорили, говоря проще: скандалили.

      – Чепуха.

      – Да-да. Разумеется. Так же, как труп в вашей квартире. В самом деле, подумаешь, труп.

      – Труп? – Я насторожилась, парня в джинсовой рубашке я не убивала, по крайней мере, когда я видела его в последний раз, он был жив, хоть и находился в отключке.

      – Труп, – кивнул Виктор Егорович, точно трупы были ему только в радость.

      – Вы считаете, я кого-то убила?

      – Может, вы, но скорее всего ваш муженек, оттого-то вы и придумали эту дурацкую историю.

      – По-вашему, я сумасшедшая?

      – Не знаю. Вовсе необязательно быть сумасшедшей, я думаю, вам очень хочется нас запутать… Это желание свойственно многим из тех, кому приходилось сидеть на стуле, который сейчас занимаете вы. Меня ваше поведение ничуть не удивляет.

      – Спасибо. Так кого мы убили, я и мой муж?

      – Мужчина в возрасте 30–35 лет, шатен, светлые глаза, тонкий с горбинкой нос, узкие губы, на предплечье