А мертвяки всё прибывали и прибывали. Их голокостные, крючковатые пальцы тянулись в сторону детей, зубы, выпирающие из черепов с пустыми глазницами, скрежетали в бессильной злобе, что не могут проникнуть за невидимую преграду. Алёна поняла, что спать в эту ночь ей не придётся и начала развлекаться. С той стороны за её преграду не мог попасть никто, но с их стороны запрета на выход не было. Алёна вытаскивала из костра прут покрепче с ярким огненным глазом на конце и тыкала в самую гущу оживших покойницких тел. И тогда на всё Киким-болото раздавался разъярённый вой – огонь животворящий никакая плоть не терпит, ни живая, ни мёртвая. Иногда для поддержания тонуса среди всё прибывающих и прибывающих вурдалаков девочка кидала в их толпу крупную горящую головню. И тогда вопли болотной нави становились вовсе нестерпимыми. Иванушка начинал вертеться на своём жёстком ложе, но Алёна лениво проводила над его головой правой рукой, шептала несколько слов, и брат снова засыпал сладким, крепким сном. Так до первых лучей солнца и дразнила полусонная девчонка толпу нежити, охочей до человеченки.
С первыми лучами солнца, когда навье племя поспешило убраться по своим зловонным норам, до задремавшей девочки донёсся непонятный звук. Больше всего этого было похоже на громкое куриное кудахтанье вперемешку с лягушачьим кваканьем. Известное ведь дело, что любопытство не только кошек губит. Вот и попёрлась сердешная на странные звуки. А когда вышла к небольшому полузатопленному овражку, увидела, что на мокрой кочке, облепленной сочным мохом, полулежала, полусидела красавица-кикимора. Её огромные зелёные глаза вылезали из орбит от предродовой натуги. Схватки были частыми. И, похоже, что боль роженица испытывала нестерпимую. Алёна сползла в овражек, перепачкавшись в глине и изрядно промочив одежду. Она безо всякой боязни подошла к кикиморице. В какой другой раз, может быть, и не сунулась бы – с чего бы это, спрашивается, людям с нечистью дружбу водить. Но сейчас не могла пройти мимо. Своим ясным ведовским чутьём девочка безошибочно угадала, что у молодой кикиморы это первые роды. Первые и, как водится, очень тяжёлые. Такие тяжёлые, что, если ей не помочь, она обязательно загнётся. И дитё кикиморочье тоже наверняка не выживет. Если вообще родится. Так могла бы рассуждать Алёна, если бы была постарше и помудрее. Однако она ни о чём подобном не думала. Лишь спешила помочь несчастной. Точно так же девочка сунулась бы в волчье логово спасать недужную волчицу, не думая, что зверюга запросто может и в горло своей спасительнице вцепиться. Спасённая Алёной болотная дева оказалась дочерью Водяного царя – здешнего правителя. И тот не поскупился на награду. Дал девочке склянку с живой водой. На обратном пути эта водица ей ох как пригодилась…
Глава 3. Куси, Куся!
Перед тем, как улечься спать, брат и сестра условились двинуться из Праста по зорьке. Потому и поднялась Алёнушка спозаранку со своей мягонькой постельки, заботливо приготовленной Маленой накануне. Одну седмицу и две ночи