до следующего года.
– Да ладно, Дим, будет заливать, – не верит возлежащий неподалеку Саня Ханников.
– И ничего он не заливает, – ввязывается в беседу, как всегда серьезный Витька Лебедев. – Я когда учился на геолога, был два месяца на практике на Таймыре. Зимой они именно так и моются.
– Надо просветить Желудка, пусть возьмет на вооружение, – предлагает кто-то из парней. – Во, будет потеха!
– Не надо, – решительно заявляет Жора. – Оленины у нас нету, а спирт мы и сами выпьем. Ну, все, братва, кончай травить, почапали в казарму.
Когда распаренные и первозданно чистые мы выходим из бани, на дворе стоит ночь.
Высоко в небе блестят звезды, снег весело искрится и пахнет яблоками.
– Красота! – довольно бубним мы и дышим полной грудью.
Внезапно ноздри улавливают дразнящий запах, все поворачивают головы в сторону пекарни и непроизвольно сглатывают слюнки.
– Так, – сбивает на затылок шапку Жора. – Витек, дуй по быстрому к кормильцам, а остальным перекур.
Витька Допиро молча кивает и направляется к пекарне, а мы окружив стоящий у крыльца под фонарем «обрез»*, извлекаем из карманов сигареты и чиркаем спичками.
Минут через пять из темноты возникает Витька, принесенные им три горячих «кирпича» по братски делятся, и мы с наслаждением жуем кисловатый мякиш.
– Да, Шурик, это будет получше пирожных, – хлопает довольного Желудка по плечу Вовка Марченко и сует тому еще кусок.
– Угу, – мычит Желудок и откусывает поочередно сразу от двух.
– Ну, все, кончай припухать! – дососав бычок, швыряет его в обрез Жора.
– В колонну по четыре стройся!
Все привычно занимают свои места, потом следует очередная команда, и сорок пар ног размеренно шаркают по наледи.
– Может того, споем? – предлагает кто-то, и Юркин согласно кивает головой.
Соловей, соловей, пташечке!
Канареечке, жалобно запер!
взвивается к небу высокий тенор экипажного запевалы Витьки Миронова, и все проникаются высоким искусством.
Раз запер, два, запер!
В гнездышке..!
дружно подпрягаются остальные, и под каблуками весело скрипит снег.
Когда, завершая очередной куплет, строй минует здание флотилийского штаба, с разлапистыми соснами у входа, оттуда раздается начальственный рык «А-атставить!» и в свете фонарей возникает рослый капитан 3 ранга с повязкой «РЦЫ»* на рукаве и пистолетной кобурой у колена.
– На месте! Старший ко мне! – рявкает «каптри» и закладывает руки за спину.
Поправив шапку, Юркин рысит к начальству, останавливается в трех шагах и бросает к виску руку.
– Кто такие?! – тычет оно пальцем в хромовой перчатке в строй.
– Экипаж капитана 1 ранга Милованова! Следуем с помывки!
– А что за хрень вы несете?!
– Виноват! – делает идиотское лицо Жора и ест глазами начальство.
– Повторное