кадило пред Тобою,
Воздеяние руку моею
Жертва вечерняя…3 – и замолчал.
Катя нашла его руку и пожала, не зная, как ещё передать свою благодарность. Витя не отнял руку, но, подойдя к машине, сказал немного хрипло:
– Ты, вот что… Спасибо, конечно, что приехала. Но… не приезжай больше. Отец Виктор меня не смог вымолить, и тебе не по силам: молишься ведь утром, чуть позже семи, и вечером, где-то без пятнадцати десять?
– Откуда… знаешь?
– Не бревно, чувствую. Не вымолить меня, гнилой я человек, гиблый алкаш со стажем – с пятнадцати лет пью, запойный уже, то есть остановиться не могу, все деньги спущу и даже тех, что нет. Нельзя тебе со мной общаться, не гожусь я ни в мужья, ни в друзья, ни в братья. Уходи, Катя, уезжай, Христом Богом прошу.
– Можно, я тебя хоть до дому довезу? Далеко ведь, нога устала – хромаешь уже.
– Нет!
– Ты…
Тогда Витя довольно грубо схватил её за руку, втолкнул в машину и захлопнул дверцу, показывая жестом, чтобы ехала.
Слёзы застили глаза Кати, она нажала на газ и резко тронулась.
* * *
А Витька пошёл на остановку, долго трясся в транспорте, растеряв в пути всю свою злобу. Вернувшись домой и зайдя в комнату, увидел у себя на столе две бутылки водки. Тут же кто-то постучался.
– Войди, – машинально ответил Витька, продолжая задумчиво любоваться сюрпризом.
Дверь открылась, на пороге показалась Кралечка во всём своём великолепии: почти искренняя улыбка, завивка на голове, платье в обтяжку с аппетитным вырезом, а на ногах не в стиль нелепо замызганные тапочки.
– Это мы вернули должок, Витенька! И приглашаем тебя на ужин: курочка-гриль, огурчики солёные, выпить найдётся. Составишь компанию?
Если бы Витька подумал, то согласился, но он успел ответить прежде чем зародилась дурная мысль:
– Пост.
– Что?
– Пост, говорю, идёт, Рождественский.
– А-а-а.
– Дверь закрой.
Кралечка, что-то пробормотав, исчезла. Витька убрал бутыли в шкаф и сразу лёг в кровать. Невероятная усталость навалилась на него. Ну и что, что сегодня не выпьет? Будет завтра, и послезавтра, и после-после… Не выдержит, Катины молитвы не помогут, он – конченный человек. Алкаш. Жизнь не изменишь. Тот, который с рожками, сумеет обхитрить. Вот, скажем, если сейчас соседка постучит ещё раз и позовёт его, а потом, после первой бутылки, прижмётся своим горячим телом… Или он сам, в одиночку, приговорит бутыль и счастья покажется мало… Но соседка не приходила, не звала, поэтому Витька, уткнувшись в старую вонючую подушку лицом, завыл.
* * *
Катя, вернувшись домой, побежала к себе в комнату, упала на колени перед иконой, опять заплакала; молитва не шла, не теплила сердце, вырывались одни рыдания. Но, вероятно, эмоциональное обращение Господь принял: Витька в этот вечер остался трезвым.
Весь следующий день Катя мучилась: