– равнялось бы расстрелу на месте. Теперь… теперь я сам мог без суда и следствия расстрелять любого, лишь бы заполучить данные. Однако это не мои методы. «Кровавая гэбня», какой меня посчитал бы любой советский или иностранный гражданин, сильно бы ошибся в выводах.
Я дал знак Герберту присесть на пол под трибуной и не отсвечивать, он подчинился и замер. В этом углу его не заденет в перестрелке и даже не зацепит осколками, если вдруг прилетит граната, какой я очень опасался в виду замкнутого пространства.
Вот комната связи. Оттуда идёт мерный стук. Будто кто-то взял барабанные палочки и отбивает неровный ритм по крышке кастрюли. А вот впереди последняя круглая комната с овальным столом. На схеме она вся окрашена красным и оранжевым цветом. Всё товарищ, это тупик. Руки вверх. Я выбил дверь ногой, так как хотел эффекта внезапности. На какой я и рассчитывал, идя как мышка следом. Да вот эффект неожиданности застал меня самого. В центре над столом из натурального дерева, парил небольшим смерчем вихрь пожелтевших бумаг. Часть из них сильно нагревалась, оттого меняла цвет на жёлто-коричневый и вспыхивала огнём, отчего потом пеплом продолжала парить выше основной воронки, пачкая белый потолок серыми кляксами. Не похоже на вентиляционную аномалию вытяжки.
Над соседним столом, отдельно стоящим для восседания главнокомандующего, стоял мужчина в коричнево твидовом пальто до пола. Его тёмно каштановые, если не сказать бесцветные патлы до лопаток летали вокруг его головы, а тяжёлые полы пальто приподнимались вверх, точно он стоял на напольном вентиляторе обращённом вверх. Расставив руки в стороны, он там что-то шаманил, гудя как вентилятор сам гортанным голосом отдельные слова. При этом со стола в стороны всё время сыпался точно мелкий серый песок.
– Стой! – отдал я приказ на чистом австрийском, так что наш штабной полиглот остался бы довольным. – Руки над головой! Отошёл от стола!
Стучащий ритм, идущий из настоящего вентилятора под потолком, был не такой громкий. Он не мог помешать объекту меня не расслышать. Там всего лишь прилепился картонный журнал к потолку и лопасти просто били по его обложке и страницами свисающим вниз. Отчего бумага как нарубленная капуста, разлеталась подобно снегу по всей комнате. Когда журнал был изрублен на куски, что твоим шредером, но ещё эффективней, со стола поднялся в воздух и прикрепился на его место другой журнал и вентилятор яростно принялся уничтожать и его. Часть же бумаг со стола, над которым шаманил мужик в пальто, улетала на соседний общий стол для собраний и в спирали закручивалась там, чтобы потом сгореть до тла, от неведомой силы и температуры.
Меня весь этот шаманизм и нечистая сила стали забавлять. Так что я пальнул в стол. Выбитая щепа из стола удачно ранила в левую руку шамана и из неё стала струиться кровь. Слегка обернувшись на хлопок выстрела левой частью лица, он точно что-то осознал. Любой его выверт я готов был наградить пулей в бок или руку. Смотря, какой крутизны он совершит выверт. Его