мысли и гласа немеет как черт от ладана. Не пришлось бы, как Ваньку чеховского в ученье, энтой мордой, как селедкой, в харю тыкать, для вразумления.
Она показала на свои бумаги и продолжала:
– Давно я «тутич» не была – со времен бытности Совета Союза. Кое-что, кажется, изменилось, но говорят: когда в доме терпимости товарок меняют, порядки остаются прежними, только цены меняются.
– Сейчас вся страна, как большой дом терпимости, все думают, что демократический бардак – это временно, и его можно от терпеть, а законы терпеть сам Бог велел. – По-прежнему выдерживая навязанный полушутливый тон беседы, продолжал развивать тему охранник. Внимательно рассматривая посетительницу, он обратил внимание на не тонкие, в перстнях, пальцы. Широкая, неженской кости ладонь говорила о большой воле.
– Вы кто по национальности и профессии?
– Свободный советский безработный, бард философии или еще кто, сама не знаю. Без определенного места жительства и рода занятий – призрак мечты. Мой адрес, дом и Родина – пропитый изменниками Советский Союз. Его, можно сказать, рассосали удельными быками на княжества. А я все пытаюсь его найти и вернуть, и все свое ношу с собой и в себе. Веду боевые молодежные группы и пишу музыку к своим стихам. Обучаю искусству борьбы и не только. Владею магией. А что касается национальности – то это не цвет кожи, которая вас смутила. Культура, с которой живешь и которую развиваешь, и есть национальность.
– Оригинально. Вам нечего терять?
– Терять?! – Она задумалась. – Родины уже нет. Жизнь? Знать бы за что… За рукотворный рай на земле? За любовь, за Бога? Не знаю. Даже если найду спрос на свою душу, готова положить её в жертву. В этом счастье и смысл моей жизни. Однажды я это уже пыталась сделать. Четыре пули, вынутые из моего тела, после печально известных событий у Белого дома, жертвенного приношения не остановили. Души моих друзей, мозги которых кумулятивными снарядами были размазаны по стенам того рокового вместилища, кричат: Не забывай и за нас покарай!
Размазанные мозги турки отскоблили, кровь замазали с присущим им импортным безразличием, но что сделать с памятью? – Гостья положила в папку газету, по-видимому, с её публикацией, и небольшого объема напечатанный материал. – Мне нужен регистрационный номер.
– Это вы узнаете по телефону. Вон там, на стене, прочитаете.
Женщина направилась к табличке на стене. Проходя через арку металлоискателя, вызвала его резкий звонок.
– Что у вас в кармане, оружие?
– Да, пистолет.
– Выложите на стол.
Дама вынула пистолет и положила, как велели. Пока она записывала номер телефона, охранник с любопытством разглядывал непонятную модель оружия.
– Теперь покажите разрешение на ношение оружия.
Она усмехнулась. Подошла к пистолету и, подняв его, выстрелила вверх. Выстрел был холостым.
– Вот видите – это «воздушка». Разрешения не требует.
– Но у вас, судя по оставшемуся звону, в металлоискателе наверно есть еще и боевой.
– Есть,