бежал, никого вокруг не замечая. Тут же раздался звон колокольчика из кабинета Алексея Павловича. Камердинер приоткрыл дверь и поспешил выполнять поручения. Именно эту сцену, случайно, увидела Тося. Она сидела на окне и от скуки разглядывала заснеженную улицу и снующий люд, скрытая спущенной тяжелой шторой. Ей нравился поверенный деда, высокий, с положением, горящими жизнью глазами, мужчина. Всегда улыбающийся. Правда, он не проявлял ни к ней, ни к сестрам более теплого внимания, чем следовало по этикету, но это же не беда. Тося узнала о нем все, и осталось малое – направить исполнение своего желания по нужному руслу, а для этого, нужно чуток подтолкнуть Константина, сталкиваясь с ним неожиданно, в разных местах. Пока получалось плохо. Но ей только двадцать. Сестры младше, что радовало. А то, что для многих светских семей она как бы уже стара, то это их личное дело.
Прошло два дня, когда Тося снова увидела Константина. Она заметила его еще на улице и побежала к двери, намериваясь самой его встретить, но потом передумала, глянув на себя в огромное зеркало, поправила волосы, затем расправила платье и уже медленно, степенно, чеканя каждый шаг, повернула к лестнице, собираясь спуститься. Она уже слышала дверной колокольчик, слышала как открыли дверь и… Тут Тося застыла на месте. Константин, отдавая свое пальто, не спешил как обычно к деду, а остался с фойе и, сжимая в руках каракулевую шапку-пирожок, попросил пригласить Анну! Нечто острое засвербело в груди у Тоси, она скрылась за колонной. Летели минуты, она стояла, сжимая кулаки, перебирая варианты, для чего вдруг Константину могла понадобиться ее сестра. Когда услышала Нюсю, спряталась и прислушалась.
– Здравствуйте, Константин! – еще издали произнесла Анна и осталась стоять на последней ступеньке. Поверенный деда подошел ближе, склонился в приветствии и не пожал поданную ему руку, а прикоснулся губами, говоря:
– Мне бы хотелось с Вами поговорить.
– Так проходите.
– А можно, без свидетелей.
– Вы меня смущаете. – Анна улыбнулась. – Но, Вам, можно.
И она первой пошла наверх, Константин за ней, вошли в библиотеку и мужчина закрыл плотно дверь. Как Тося не старалась, но расслышать ничего не смогла.
– Ладно. – проговорила она тихо. – Он по делу. Ну, конечно же, по делу! Нюська же ребенок!
В последующие три недели тревога Анастасии усилилась, а вместе с тем и росла злость, пробуждающая ненависть к сестре, ее родителям и бабушке. Она держала себя из последних сил, чтобы не устроить скандал, не обвинить Нюсю во всех смертных грехах и не порвать с ними все отношения, сбежав куда угодно, хоть одной, хоть с первым попавшимся мужчиной, чтобы и перед обществом очернить семью, пусть даже потерей собственного достоинства. Однако тянула. Ее держала тайна бабушки, которую та тщательно берегла и которая, Тося это чувствовала носом, в ближайшие дни откроется. Анастасия видела больше, чем казалось со стороны. Она замечала все мелочи, все мимолетные взгляды, слышала в простом разговоре скрытые намеки на предстоящие