нет ни головы, ни тем более пяток, которые нам, людям, приходится постоянно мыть с мылом. Но для того чтобы было понятнее, вообразим себе, что у нашей Души были и ручки, и ножки с пятками, и даже зубы, которые она чистила по утрам и вечерам.)
– Ну хорошо, ― продолжил Старый Соловей, ― предположим, я научу Душу петь. Но что будет? Вдруг эта Душа споёт песню, которая кому-то не понравится? Или же будет петь так громко, что перебьёт весь хор птиц в лесу?
– Нет-нет! Что вы! Я буду петь тихо-тихо ― себе под нос. Я буду петь только такие песни, которые будут нравиться всем без исключения!
– Ну-ну… ― покачал головой Старый Соловей. ― Запомни, Душа, нет таких песен, которые бы нравились абсолютно всем. Одним что-то нравится больше, другим меньше, а третьим ― совсем не нравится. Всем не угодишь!
– Ну пожалуйста! ― взмолилась Душа. ― Я очень прилежная ученица! Я способная! Я буду хорошо заниматься и слушаться вас во всём!
– Хорошо. Уговорили, ― проворчал Старый Соловей, ― но имей в виду: иногда красивый голос и прекрасная песня, которая нравится большинству, может кому-то не понравиться и пробудить много проблем.
– Ладно, ладно, ― засияла довольная Душа, хотя и не поняла последних слов Старого Соловья.
– А то, что Душа у кого-то училась петь, ― Старый Соловей укоризненно посмотрел на молодого, ― это ты сказал неправду. Я очень хорошо умею отличить по разговору правду от неправды. И обмануть меня невозможно. И Душу этому научу.
– Извините, господин Старый Соловей, я больше никогда не буду лгать! ― прочирикал Молодой Соловей. ― До свидания, ― сказал и улетел.
– Ну вот и хорошо, ― сказал Старый Соловей. ― Пошли, Душа, заниматься!
– Пойдёмте, ― ответила Душа, и они залетели в дупло старого дуба.
II
Долго ли, коротко ли занимались Душа с Соловьём, я не знаю. Но знаю точно, что Душа была очень прилежной ученицей (или учеником, ведь душа ― это не мальчик и не девочка, а всё вместе) и строго выполняла все предписания своего учителя ― Старого Соловья.
Через какое-то время Душа почувствовала, что может петь сама. И вот одним прекрасным утром она открыла глазки, втянула носиком чудный и чистый воздух и запела. Да запела так прелестно, что все птицы умолкли, зверьки замерли на своих местах, не в силах двинуться, ― настолько это была красивая песня. Как звон маленького серебряного колокольчика звучала она, и всякий, кто её слышал, начинал задумываться о хорошем и добром.
Долго пела Душа, но её песня не наскучила даже самым нетерпеливым птичкам и зверькам. Даже цветы раскрыли свои лепестки, чтобы лучше улавливать звуки. Даже ветерок перестал дуть, чтобы не раскачивать ветви деревьев, создавая шум. Даже облачко остановилось в небе, чтобы насладиться неслыханной доселе мелодией.
III
В это время на самом краю Земли в тёмной пещере жила одна старушка. Эта старушка никогда никого не любила, вечно на всех была сердита и всё время ворчала. Поэтому её и звали Старушка Ворчунда.
Ворчунда