уж помогли. Не дали околеть на морозе. Печку затопить надо, кашу ребятам сварить да остряпаться пора. Скотина моя чай не кормлена.
– Кормили, Вера. И детей твоих Петровна кормила. Уж решали, куда их пристроить. А тут вона как.
– Справлюсь я. Спасибо, бабоньки. Храни и вас Заступница Богоматерь. Не бросили меня и деток моих не бросили. Молиться за вас буду. Ступайте.
Оклемалась Верка быстро. Илья Максимович соваться не решился. Уж как силён и храбр, а не видал, чтоб человек после такого жив остался. Не по себе ему сделалось. Ведь убить мог, детей матери лишить. Только опосля до него дошло, что перегнул. Но извиняться и не думал. Сама виновата.
Верка злобу затаила. Не за себя, за детей обидно. Ну забрал бы чертова барана обратно, делов-то. Стала Богородицу молить, чтоб наказала ирода. Видать упросила.
В 1918 году началась Гражданская Война. В ту пору армия Колчака золото везла по железной дороге в Омск. По пути на станциях войска сходили, отъезжали в сторону на несколько километров и часть золота зарывали. На станции Григорьевской дислокация Колчаковцев. Проходила тут линия фронта. Погрузили Белые золото и деньги в бочку и поехали место искать, где припрятать.
Илья Максимович умом и душой за Красных. Нажитое состояние от Белых схоронить надобно. Как-никак завод свой стекольный и хозяйство крепкое. Почуял неладное. Деньги, какие были, спрятал под стрехами (место, где крыша со срубом соединяется) дома. А украшения и ценную утварь в подполье. Чтоб жене и дочерям Наталье с Раисой оставить.
Нагрянули в деревню Белые. Оккупировали хутор Марков Мыс. До дома рукой подать. Следом Красные. Началась перестрелка. Пулемётная очередь крышу дома решетит. Пули свистят. Оттеснили Красных. Свою бочку с золотом колчаковцы возле дороги зарыли. Место неприметное, надёжное. Нагрянуло Белое войско в дом. Раз за Красных, пойдёшь с нами в плен. Федосья с младшей дочкой Раюшкой в чулан спрятались. А старшая Наталья осталась. Ей на днях минуло шестнадцать лет. Высокая, статная, чернобровая. Смоляные косы до пояса. Орлиными глазами и нравом в отца. Смело держится, хотя страшно до ужаса.
Офицеру дочка хозяйская приглянулась. Хороша чертовка, кровь с молоком. Получи плетей. Наталью трясёт, слёзы градом. Сердце у Ильи Максимовича сжалось. Родную кровиночку, любимую дочь как посмел, окаянный. Чтоб сберечь, только рявкнул:
– Ташка, не плачь, а то пристрелю!
Удивился офицер. Родную дочь пристрелить готов. Ладно, пусть живёт. Не тронул её. Дом обыскали, никого и ничего ценного не нашли. Хорошо хозяин припрятал. Только Наталье успел шепнуть, где деньги. Илью Максимовича с остальными крепкими мужиками, кто за Красных в деревне были, выдавили. Погнали в соседний Киров. Через неделю супруга Федосья заболела тяжело. Отчего, никто понять не мог. Сохла день ото дня, слабела. А вскоре померла.
Остались сёстры одни в доме. Всё хозяйство теперь на их девичьи плечи легло. В деревне недоумевали, здоровая молодая баба. Какая хворь напала? Только Верка знала, в чём дело. Так заступница её наказала Илью.
– Не реви,