не натрут, почти не ощущаются, но и убежать не дадут.
– Тебе нравятся твои новые украшения, Лейла?
Девушка удивилась, что Фейсал называет кандалы, пусть и мягкие, украшениями. Хотя – так же говорил и Стефан…
– Да, господин. Нравятся.
– Что-то ты не очень рада.
– Извините, господин. Я рада, но очень устала.
– Ладно. Сейчас отдохнёшь. Иди за мной!
Даже если бы Лиля не захотела – рядом полукругом стояли слуги, которые двинулись за повелителем, не оставляя княжне выбора. Пройдя десятка два шагов, девушка оказалась перед невысоким белым зданием. Она вошла внутрь – вслед за Фейсалом, а слуги – за ней.
– До нашего отъезда будешь жить в этой комнате! – и Фейсал удалился. Лиля осмотрелась: комната была немаленькая, каждая стена – дюжина шагов в длину, высота потолка – полторы-две сажени. На полу и стенах, кроме одного места, которое занимало большое зеркало – красивые ковры. Пара изящных столиков с изогнутыми ножками, перед ними – что-то мягкое вроде табурета, на чём можно сидеть. В комнате было тепло, но не жарко, ощущался лёгкий сквозняк. У противоположной стены, под большим зарешеченным окном с узорчатым стеклом, стояла кровать, на которой Лиля уместилась бы раз пять-шесть. Кровать была застлана шёлковым бельём – такое Лиля видела однажды, когда с родителями гостила у старшей сестры. Пока княжна озадаченно осматривалась, вошла девушка, которая сразу опустилась на колени.
– Слушаю ваши распоряжения, госпожа! – произнесла она на том диалекте, который Лиля освоила благодаря Мане. Лиля не сразу поняла, что госпожой девушка назвала её. Затем княжна вспомнила, что эта девушка приехала с нею на галере, а потом соседствовала в тюрьме. Вероятно, насмехалась – вместе с другими. И теперь Лиля имела возможность отомстить… но менее всего хотела этого. Скорее испытала жалость к несчастной рабыне, которая вынуждена прислуживать другой невольнице. Пришла мысль: «Когда же её купили? Ведь Фейсал закончил разговор с Усманом, как только забрал меня». Впрочем, тут же подумала Лиля, эту девушку мог купить один из слуг Фейсала, если получил такой приказ. Ему же Усман мог сказать, что княжну следует держать закованной, а то как бы не сбежала, не прыгнула в море.
– Госпожа! Примерьте это!
Лиля обернулась: ещё две девушки стояли у входа, держа нечто очень красивое. До Лили не сразу дошло, что это шёлковое платье. Она примерила: платье было великовато, но Лиля затянула верёвку на талии, и получился специфический фасон. Зеркало сказало, что это одеяние вполне идёт польской принцессе, ставшей турецкой рабыней. Ещё одна служанка – сколько их предоставил Фейсал пленнице, пусть и очень дорогой? – принесла белые туфли – без задника, зато с небольшими каблуками. Лиля присмотрелась к своему отражению: да, очень красиво, причём браслеты кандалов сочетаются с туфлями. Кто-то внутри девушки прошептал: к тебе хорошо относятся, дали большую, богато обставленную комнату, прислугу, с которой ты можешь делать что хочешь, красивое шёлковое платье и туфли, спать будешь на шёлковых простынях. Зачем тебе сетовать на утрату нищенской свободы? Не так уж кривили душой Карл и Стефан, когда обещали