на ветру. Оглядевшись, я отодрал объявление, скомкал и швырнул в урну. И двинулся прочь не спеша, как ни в чём не бывало.
Я твёрдо решил никогда не вспоминать об этой авантюре, но всё-таки – с какой стати мне взбрело в голову написать предложение незнакомке?
Теперь я должен рассказать, каким образом мы встретились. Да, мы встретились. Прошла неделя, и раздался телефонный звонок. Женский голос, извинившись, спросил, давал ли я объявление.
«Какое объявление?»
Она, по-видимому, смутилась, я спросил: «Вы имеете в виду…?»
«Да. Кто-то его сорвал…»
Я сразу представил себе, что она прочла, прошла мимо, колебалась, вернулась – объявления уже не было. Пожалела, что не оторвала полоску с телефоном, на всякий случай заглянула в урну… Удивительно, как молниеносно заработала моя фантазия.
Я сказал, стараясь скрыть иронию:
«Рад, что вы позвонили».
«Я тоже рада…»
Судя по голосу, ей вряд ли было больше двадцати, двадцати пяти лет. Чёрт возьми – меня охватило странное воодушевление. Охватили сомнения. Кто-то в свою очередь пожелал затеять со мной игру. Голос звучал неуверенно, но она могла притворяться. Я, конечно, помнил фразу в моём объявлении: «никаких обязательств». Какая порядочная женщина позволит себе откликнуться на такое предложение? А вместе с тем эта фраза должна была чем-то привлекать. Авантюристка, искательница приключений. Или (тут мне вспомнилось объявление в Пречистом Бору) решила, что я торгую собой. Я пробормотал:
«Ну что ж… давайте увидимся».
В эту минуту я чувствовал, что это был не я, а кто-то изображавший меня. Как если бы этой репликой начиналась пьеса, сочинённая кем-то, и мне оставалось и впредь повторять готовый текст. Сам того не сознавая, я облегчил себе дальнейшие шаги. Побрился (было воскресное утро), обрядился в новый костюм и повязал «гаврилу». От меня пахло шипром. Мне пришло в голову, что буржуазный вид отпугнёт девушку, я снял галстук, сменил чопорный тёмный пиджак на светлый клетчатый. Повязал на шею пёстрый платок и заправил концы под рубашку. Теперь я выглядел фатом. Пришлось отказаться и от платка. Я раздумывал, надеть ли мне шляпу.
Как уже сказано, я не собираюсь отрекомендовываться, не хочу даже себя называть. Разве только два слова о том, как выглядит герой пьесы. Я, можно сказать, самый обыкновенный человек, среднего роста, заурядной внешности, таких, как я, в городской толпе – каждый десятый. Мне немного больше тридцати, немного меньше сорока. Семейное положение? Была жена, в паспорте остался штамп, мы давно не живём вместе. У меня есть приятели, которыми я не особенно дорожу, есть родственники, сослуживцы и сослуживицы; фирма, упомянутая выше, не слишком преуспевающая, принадлежит не мне. (Мне трудно представить себя в роли бизнесмена.) Я думаю, что я настоящий герой нашего времени, представитель массы, по которой ежевечерне взад-вперёд, как дорожный каток, прокатывается каток телевидения, я жертва посредственного образования, общедоступного