в стволы, охотники выходят на травяной газон и встают спина к спине, оглядывая территорию. Хищники где-то близко, их глаза мерцают за пределами освещенного круга, даже запах долетает. Но охотники не боятся, наоборот, об этом они и мечтали, именно такая охота должна ознаменовать встречу друзей.
Что за тени мелькают среди древесных стволов? Ага, львы, их целый прайд – полдесятка самок и гривастый самец. Рыжие кошки выскакивают на открытое пространство и стремительно кружат вокруг горстки смельчаков, порыкивая и надеясь, надо полагать, на панику в человеческих рядах. А вместо этого: бах! Потом ба-бах! И вот уже гривастый бьется в агонии, окрашивая траву красным, а львицы кидаются врассыпную…
– Это вам не буйволов пугать… – бормочет Дед, стрелявший первым. Приблизившись к мертвой кошке (точнее – к коту), Пупс восхищенно крутит головой.
– Классный выстрел, прямо между глаз! Ты, Дед, и здесь остаешься отличником!
– Между глаз – это Бен, – скромно отвечает продавец леденцов. – Это он укокошил его вторым выстрелом.
– Все равно молодцы. Эй, Салазкин! Давай твою тачку, будем их в одно место свозить!
Носильщик охотно предоставляет свою тележку, на которую с трудом взваливают громадного зверя. Весь он не вмещается, хвост с кисточкой тянется по траве, вываливают же первый трофей перед ступенями зала.
После этого Пупс предлагает разделиться на пары и разойтись в разные стороны. А как же Салазкин с его тележкой? Его будем вызывать по мере необходимости, когда следующие трофеи появятся. А прикрывать его… Пупс скользит взглядом по выстроившимся в ряд охотникам и тычет в Конышева: будешь ты!
– Почему я?! – хорохорится мент. – Я тоже хочу зверя завалить!
– Потому, – отвечает Бен, – что милиция должна охранять своих граждан. Такие вот особенности национальной охоты.
Друзья смеются, и Конышев машет рукой: хрен с вами, уговорили!
Нет, это не зоопарк, это джунгли и тайга, саванна и буш, здесь собрались хищники со всей планеты, и каждый алчет человеческой крови. Алчете? Так вот вам дуплетом! Хотите зайти со спины? Но друг – всегда настороже! Бах! Бах! Ба-ба-бах! Выстрелы доносятся с одного, с другого края, куда то и дело вызывают Салазкина с Конышевым.
– Забирай косолапого… – небрежно говорит Букин, переламывая ружье и вставляя очередной патрон. Носильщик пыхтит, но даже с помощью охранника не может поднять медвежью тушу. Приходится помогать, да еще сопровождать до ступеней.
– Ого! – восклицает Паскевич (он – напарник Букина). – Ничего себе кучка!
Гора трофеев постоянно пополняется, тут лежат и ягуары, и гиены, и прочая мелкая шушера. Что, впрочем, вовсе не означает вседозволенности. В суматохе из вольеров начинают выскакивать травоядные: в испуге шарахаясь от выстрелов, они то и дело пересекают охотникам путь. Но, когда Паскевич пытается поймать в прицел ветвистые рога, Букин его одергивает.
– Так не договаривались! В смысле: сегодня отстреливаем хищников, ясно?
– Извини, увлекся…
Паскевич присаживается на траву, затем