пролетел незаметно. Много полушутливой болтовни, только порой Марина ловила серьезный, пытливый настрой во взглядах Максима. И начинала что-то выискивать на столе, прежде чем опять встретиться глазами. А в конце ужина Ромин представил как бы проект.
– Я говорил – прошло больше трех лет как компаньона моего Игоря не стало. И я должен – не памятник, он жив для меня. Игорь, хоть и деловой был, весь в бизнесе, но мыслил он образами, и часами за фортепьяно – не привязывали же, это артист жил в нем, художник… Так… Хотел он перфоменс сделать, рассказывал свои планы, и Равель чтоб звучал. А я думаю – лучше будет сделать фильм. Отснять многое. И туда же вмонтировать кадры с Игорем, у меня сохранились. Мне посоветовали взять «Картинки с выставки» Мусорского, для оркестра переложенные – вот тебе и Равель. Оркестровка ошеломительная. Я уже общался с режиссером, он кинодокументалист, но тем и лучше. Он написал сценарий. Ты же говоришь, подруга у тебя танцует замечательно. Одну картинку – не помню, как называется – он хочет хореографию. Может, попросим ее.
– Нет вопросов. Мы даже можем в студию сегодня заехать, как раз занятия.
И они вышли под руку на Тверской бульвар, и прошлись немного в сторону площади Пушкина до перехода, чтобы сквозь два потока транспорта пересечь бульвар. И только ступили на мостовую, не сделали и пары шагов, и едва успели отпрянуть: на огромной скорости, чудом не задев, промчалась мимо темная машина и стремительно исчезла вдали. Было страшно…
Они застыли на тротуаре. А полукругом сзади прохожая публика недолгое время обменивалась впечатлениями, разделив ситуацию на аспекты: кто-то благодарил судьбу, что такая видная пара избежала гибели; кто-то клял лихача. И общее мнение было, что таких мерзавцев надо лишать прав и сажать. Только «видная пара» не стимулировала незадачливых сострадающих. После недолгих минут оцепенения пара выбралась из сочувствующей кучки и все-таки пересекла проезжую часть до бульвара. Встревоженные сердца бились в унисон. И через площадь на них дружелюбно смотрел Александр Сергеевич…
– Выходи за меня, стань мне женой. – Максим держал Марину за руки. И крепко обнял, когда она прижалась к груди…
То ли в продолжение хода событий, может, вследствие стресса. Или всецело захватило чувство. Но в этот вечер они стали любовниками. Ромин был изумлен и, невольно, испуган, осознав, что ласкает в объятиях девственницу. Но Марина, с огромным доверием и всем пылом юности, приняла акт физической связи с Максимом, как законный этап их духовной любви. В отношениях появилась нежность и, явственно читаемая на лицах, общая тайна.
– И я тебя познала, как ты познал меня. Песнь песней. Двадцать первый век.
– Ты как Катрин Денев в молодости, моя невеста, девочка моя.
– А я-то думала, что я Венера Боттичелли, или Николь Кидман на худой конец… Максим, ты – не как кто. Ты – это ты. Не Брэд же ты какой-нибудь Пит, и, слава Богу, не Том Круз. Давай завтра никуда не пойдем. И за день просмотрим множество книг с иллюстрациями и журналов, и определим, как кто