Зачем Валерию душить Марго, когда они ещё не расписались?
С подобным аргументом не поспоришь.
Олег Андреевич спросил и записал, кто этот Эдуард – тот оказался сторожем и комендантом имения в Ильинском, куда Марго не ездила ни разу после гибели детей, сдала в аренду. А Эдуард имел там комнату, присматривал и привозил ей деньги от жильцов.
Пришел к концу расширенный осмотр музейного жилища Маргариты. Олег Андреевич уже сказал спасибо, уехал Нойкин, Таисия Авдеевна ушла немного раньше. Уехала в отдел машина следствия. Только Андреев несколько отстал. Он подошел к своей «Тойоте», обернулся, с большой тоскою поглядел на дом. Его не так уж сильно мучила утрата. Но, как издевка выплыли слова: «Не сотвори себе кумира!»
Нажал сигнализацию, открыл водительскую дверь… Швырнул портфель на заднее сиденье… И, прежде чем усесться и уехать, вновь посмотрел на окна Маргаритиной квартиры. И вдруг решительно встряхнулся: «Нет, что бы ни сказали – ты не б…ь».
Золушка и Алые паруса
Закончилось занятие – с меццо сопрано Кальвадовской разучивали арию Далилы. Был перерыв, но пианистка Вера задержалась в зале – листала ноты к следующему часу. Вера Бугаева прошла к окну, и не напрасно – начинался снегопад. На улице был небольшой мороз, безветренно, тяжелые снежинки опускались равномерно и отвесно. Её показалось удивительным, что провода на близкой стройплощадке – будто нотный стан: их было пять, натянутых почти что параллельно.
«По ним раскинутся снежинки нот, а чуткий композитор прочитает с них мелодию», – так размышляла эта хрупкая и романтическая Вера.
Тут прозвонил мобильный.
– Вера Матвеевна? – заговорила Катина учительница по литературе, – я вас не отрываю?
– Да, что вы, Дарья Львовна, рада слышать. Что случилось?
– Случилось, то есть – да, но, к счастью, нет… Но, Катя… Что там – я, весь класс смеялся…, Она мне чуть урок не сорвала. Я задавала приготовить любимое стихотворенье. И, сразу после Вихревой, которая прочла: «то, что есть красота? И почему её обожествляют люди?», ваша Катя нам такого начитала… Послушайте, я записала:
Восемь лет прощелкало в ушах у тебя,
Пятьдесят минут простучало в сердце твоем,
Десять раз протекла река пред тобой,
Прекратилась чернильница желания твоего Трр и Пе.
– Представьте, что за бред! Ну, просто ужас…
Вера робко попыталась вставить:
– Так это же из Хармса…
– Ну, что вы, сразу – хамство, – старалась сгладить Дарья Львовна. – Она – ребенок, вы поговорите.
«А ей уже пятнадцать, – взгрустнулось Вере той зимой, – как быстро утекает время».
Прошло три года, Катерина стала взрослой. Из скромного, текущего спокойно ручейка, мгновенно жизнь девчушки впала в океан бушующих событий. Из-за того, что её папа, Алексей Альцшулер, наследовал погибшей Маргарите, поскольку был её единственным племянником.
Екатерина не вела дневник. Но, все-таки, она взялась писать свою историю,