Митрия с собой и брать.
– Ольгу с собой возьмем.
– А ее-то зачем? – Алексей и запамятовал, что Ольгу только что подначивали. А Она услышала:
– Я же сказала. Мне еще поминки готовить. – И дошло, что понови изводят ее. – Тьфу, на вас. Пожелайте мне добрых снов. Я спать иду.
3. За полчаса до рассвета
Алексий, если по-честноку, никак, не ожидал, что будет спать, как говорится, без задних ног, но провалился в беспамятстве, едва коснулся подушки, и очнулся минут за десять до того, когда потащит с него одеяло.
Полежал с минуту, – и понял, что спать улегся наверху, – и здесь пес неопознанной породы не подойдет, а значит, надо самому подниматься.
– А, вы, что, так и не ложились? – Все трое снова у окна застряли.
– Ложились, но. – Константин понови завел свою волынку с подковырками Ольги. – Но слишком уж разные там некоторые вскрикивали. Так вскрикивали да охали! Я уж думал, война началась. – Но Ольга стоически перенесла первую шпильку. Но Константин так запросто разве уступит:
– А потом пристала ко мне: «Давай, поднимай Алексия. В разведку хочу».
Но и эта шпилька пролетела мимо цели.
– Ладно, я, – Так она Митрия ни свет – ни заря подняла, – пошли да пошли. А куда он пойдет со своей-то спиной. Вилюй и тот идти с ней отказался.
– Я Митрия картошку копать звала. – Вот и шпилька, кажется, достигла цели.
– Ночью-то? – Теперь Константин крепко оседлал конька. – А, понял: вы за установками по разминированию собирались. Раз стрельнул, – и вся картошка выкопана. – Но эта снова мимо пролетела.
– Поспала хоть? – Перебил Константина Алексий. – Поспала? Ну, и лады. Посуду проверь, если не трудно. Гости будут.
Ольга согласно кивнула, и вместо того, чтобы ответить на шпильку, тихо прошептала.– А Вилюй всю ночь чего-то под дверью провыл, – по покойнику, словно. – Вот и сейчас снова завыл. Слышите?
– Пойдем – спросим. Перекусим только.
Ну, перекус-то и немудреный: пару кусков хлеба с солью и луком вприкуску.
– Эх! Молочка не помешало бы. – Только разбередил душу Константин. – А теперь долго не пробовать. Не успели спрятать коров своих хозяева, – всех порешили. – И, смачно ухнув, запил хлеб водой. – Перестало там громыхать. Уже где-то с час, как не слышно. Правда, Ольга и сейчас взвизгивала, но, думаю, это для приличия.
– А, вовсе, и не для приличия, а от страха.
– Серьезной девушке сам Бог велел для приличия взвизгивать, и в обморок то и дело падать.
– Скажешь тоже, – где для этого столько приличия набраться?
И, словно в насмешку над ее словами, перед узким окном прошлась длинная крупнокалиберная трассирующая очередь.
– Кто-то еще жив?
– Жив, конечно. – Пожал плечами Константин, и присел рядом с Алексием. – Шестнадцати ракет, думаю, на всех не хватило.
– А еще «Грады». – Напомнил Митрий.
– Думаешь, они там за каждым выжившим с ракетами гонялись? Кто мог, ушли, конечно.