надо было прямо по занесённому снегом руслу. Вспомнилось, что идти здесь прошлый год было одно удовольствие. Он подкинул рюкзак и погрёб к реке, решив: если там идти будет не легче, то разворачиваюсь и иду обратно. Уж лучше маленький позор, чем большая могила.
Кое-как сошёл с высокого берега вниз. Снега было здесь столько же, но он был чуть плотнее. «Всё, шабаш! Хватит! Повыпендривался, гражданин Сусанин. Пока на ногах стою, надо решительно принимать решительное решение. Ведь обратно надо тоже суметь обратно добрести суметь», – пытаясь развернуться в сугробе и туго шевеля подостывшими мозгами рассуждал Вася, но в этот момент из-за спины донеслось:
– Моя очередь впереди идти!
И пока он решал: как же, не потеряв лица, сказать, что он нагулялся, – друг обошёл его и зашагал вперёд, изредка поправляя лямки рюкзака. Пройдя десять метров, он обернулся и спросил:
– Давай ружьё понесу! Поди шею отдавило?
Васина голова сама собой мотнулась влево-вправо, поднялась, глаза оглядели бесконечную гряду начинающих темнеть сопок. Васина нога сама шагнула вперёд, а язык и губы, плохо двигаясь от усталости, прошептали:
– Мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдёшь. Господи, помоги, если ты есть! Жалко тебе что-ли, падла?
Прошли рекой километра четыре за полтора часа. Упрямый Валя ледоколил за себя и за того толстого парня. Сильно стемнело, но вылезла ночная балда и светила так, что можно было читать. Просека круто уходила влево от реки в черноту елей. Валя подошёл к берегу, когда сугроб под ним осел, и он как стоял, вертикально бухнулся на метр вниз, тут же ощутив, как по лыжам хлестанула вода. Он стоял на дне, воды было всего по щиколотку, но лыжи, присыпанные центнером тут же намокшего снега, как приклеились. Он дёрнул вверх одну ногу, другую, понял, что бесполезно, опрокинулся на спину и со всех сил дёрнул ноги кверху. «Не дай бог под спиной такую же промоину…» Лыжи взлетели над головой, обдав хозяина мокрой снеговой кашей. Он перекатился на бок, освободился от рюкзака и вскочил на ноги. Весь инцидент не занял и двадцати секунд и бахилы не успели промокнуть. Вася стоял в десяти метрах, и когда потерпевший поднялся, спокойно спросил:
– Кессонную болезнь не заработал от быстрого всплытия? Снимай лыжи, пока снег не прихватило на рабочей поверхности! Соскребай!
Часть шуги всё же успела примёрзнуть. Тогда Вася не поленился достать из рюкзака свой здоровенный тесак и срубил лёд, сколько срубилось.
– Ноги не промочил?
– Нет, бахилы спасли. Маме спасибо скажу, если жив буду.
– Не вздумай! Твоя мама умрёт, если узнает, где её изделие номер два пригодилось. Пошли, холодно стоять. До динамитки километров пять осталось, не больше.
Они прошагали ещё три часа, проголодались и устали, как все бурлаки на Волге, вместе взятые. Перекуривали уже каждые двадцать минут. Вдоль просеки стеной стояли чёрные деревья,