без помощи юриста не обойтись. Я сама в этом не сильна, – сочувственно проговорила подруга. – В любом случае надо в прокуратуру обращаться для начала. А лучше в суд. Тот, кому Вадим продал долю, нарушил закон о персональных данных и передал их этим коллекторам. Или кто это сделал, не знаю. В любом случае речь идет о вторжении в частную собственность.
– Они же сидят в комнате, которую якобы выкупили, – я шмыгнула носом.
Не знаю, где Люда его нашла, но через несколько дней мне позвонил какой-то юноша. Судя по голосу, студент. Сказал, что работает помощником адвоката и готов бесплатно меня проконсультировать.
– Если грамотно себя повести, то можно этих ребят элементарно подвести под хулиганку, – сказал он. – Их конторе это сто лет не надо, так как они и так на грани фола работают. Попросите их вежливо перестать хулиганить. Скажите, что подадите на их организацию в суд. Должно сработать. Коллекторы не вправе каким-либо образом угрожать должнику, тем более применять к нему насилие, причинять вред его имуществу, оказывать психологическое давление.
– Тем более что я и не должник, – поправила его я. – Только их это не волнует.
Однако советы молодого человека мне не помогли. То ли я говорила недостаточно уверенно, то ли они поняли, что я блефую. Но лишь посмеялись в ответ.
Мне стоило огромных усилий не грубить им. Юрист предупредил, что этого ни в коем случае не следует делать. Оскорблять, грубить, применять силу в ответ на их действия нельзя. Иначе это могут использовать против меня. Приходилось разговаривать с ними максимально спокойно и терпеливо. Но я за три года научилась этому с сыном, поэтому выходило неплохо. Правда троих хамоватых мужиков с ребёнком не сравнить, и всё же опыт общения с упрямым и капризным сыном пригодился.
Однако ко многим их выходкам я оказалась совершенно не готова. Однажды утром вошла на кухню и расплакалась. На полу, в самом центре, лежала разбитая банка малинового варенья, которое мама прислала, чтоб лечить Димку, когда простудится. Варенье разлилось по линолеуму и забрызгало мебель. На идеально белой поверхности холодильника, плиты и кухонного гарнитура цвета слоновой кости засохли малиновые сахарные пятна. Кто мог это сделать? У меня даже сомнения не возникло, что это те трое, что решили выжить нас с сыном из принадлежащей нам по праву квартиры. Как же мне было обидно! Я просто физически не способна была скрыть слёзы. Просто села на табурет и плакала, когда один из них, кажется, его звали Данил, вышел из туалета, хмуро поглядел на меня и скрылся за дверью оккупированного ими помещения. Не удивлюсь, если это именно его рук дело.
Следующим актом вандализма стали изрезанные в мелкие кусочки наши семейные фотографии. Кто дал этим людям право творить подобные вещи, вторгаться в наше личное пространство?
Происходящее сейчас я могу назвать самым сложным периодом своей жизни. Я потеряла веру во всё. Мне кажется, я лопну от всего несчастья, которое на меня свалилось. Мы сильно отдалились с мужем. В один момент стали чужими людьми. Почти врагами. От новости, что он мне изменяет, и что