тот раздобыл Ох и Ах:
«Тебе в силу?
Три месяца хватит?» —
Смеётся хозяин.
Ходжа говорит, что всё выполнит сразу.
Ходжа, согласившись, пошёл исполнять,
Ведь знал, как исполнить хозяйский наказ.
Поймал скорпиона он и фалангу
И в кошелёк положил тут же, сразу.
Вернулся к хозяину и преподнёс,
Сказав: «Принимай, заказ я принёс!»
Скряга-хозяин скорей в кошелёк,
И тут же он «Ох!» при всех произнёс.
Сказал Насреддин: «А поглубже и “Ах!” —
Пора уж, хозяин, долг всем отдать!»
Конец этой сказке про Ах и про Ох,
Но сказок ларец ещё полон, дружок!
Мораль: жадность всегда наказуема.
Наталья Самошкина
Родилась на Дальнем Востоке в городе Артём. С 1988 года проживает в Санкт-Петербурге. Интуитивный художник и поэт, творящий не по плану, а благодаря тонким ощущениям. Пишет стихи и прозу в самых разных стилях: от произведений для детворы до мистико-эротической прозы для взрослых. Вдохновляется созданием хокку и танка, любовной лирики и философских размышлений, стихотворений о природе и магических узороплетений. Ведьма из клана Огненного Дракона, энергопрактик. Ведьмовское имя – Найра. Несколько раз была номинантом национальной литературной премии «Поэт года». В 2021 году стала финалистом национальной литературной премии «Писатель года».
Посвящается Фриде Кало
Мой цирк при мне! Гремят навзрыд литавры,
Пятнистый зверь грызёт решёток кость.
А мир слепой мне примеряет лавры,
В которых праведна невидимая злость.
Мой цирк при мне! Я нынче на арене,
Плясунья на канате всех грехов!
А кровь стучит – обрывами – по вене,
И сердцу не хватает тёплых слов.
Мой цирк при мне! В опилках – лилипуты,
Как дети, не рождённые судьбой.
А мир глухой мне надевает путы,
Напоминая – славно быть хромой.
Мой цирк при мне! Прозрачны наважденья!
Сквозь пелену кричу я смерти: «Бис!» —
И ухожу в картины зверем-тенью,
Где от цветов навеки «парадиз».
Памяти Юрия Богатырёва
Он был толстогуб и менялся с ролями,
Стараясь вместить свою ширь в «домино»,
Горел белым светом, плясал над полями
И рвался войти не в ворота – в окно.
Макал простодушно в известия ложку
И морщил открытый, незаспанный лоб,
Смотрел на любовь, как на рыжую кошку,
Которая в руки – за так – не пойдёт.
Ловил небеса за раскосые звёзды,
Спеша их коснуться вихрами души,
Чтоб образ пахучий, как сочные грозди,
Вкусили с блаженством карандаши.
И сердце своё, как малиновый шарик,
Иголкой страданий не раз протыкал,
Чтоб снова прийти сыном светлых Гардарик,
Как вяз русовласый, как эхо, как шквал.
Только нота одна, только вскрик над мостами…
Отшуршала листва. Зачерствелою крошкой
На проспекты летит – жёсткий