А. О. Чубарьян

Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни


Скачать книгу

в Вене (1965), Москве (1970), Сан-Франциско (1975), Бухаресте (1980), Штутгарте (1985), Мадриде (1990), Монреале (1995), Осло (2000), Амстердаме (2010), многих двусторонних встреч с историками США, Англии, Франции, Италии, Испании, Швеции, Польши, Чехословакии и других стран.

      В течение многих лет я работал в Национальном комитете с академиком Е.М. Жуковым, а затем длительное время – с академиком С.Л. Тихвинским.

      Поездки с Сергеем Леонидовичем Тихвинским на многие заседания бюро и Генеральной Ассамблеи Международного Комитета исторических наук (МКИН) стали для меня отличной школой.

      Я видел, как умело, принципиально и вместе с тем очень тактично вел С.Л. Тихвинский переговоры со своими коллегами, добиваясь повышения престижа нашей науки и заслуживая уважение многих представителей зарубежной исторической науки.

      С 1990 года я сам стал членом бюро МКИНа, а с 1995 года по 2000 год был вице-президентом этой самой крупной мировой организации исторической науки. Более подробно я описал эти вопросы в разделах, посвященных деятельности МКИН и моего участия в его работе, но некоторых моментов стоит коснуться и в этом «Введении».

      Многим памятно, сколь острыми и непростыми были наши встречи с зарубежными историками.

      Я не забыл, например, как напряженно проходила подготовка к Международному конгрессу историков в Москве в 1970 году. Постоянные заседания в Отделе науки Центрального Комитета партии, рассмотрение всех дискуссий сквозь призму идеологической борьбы – составляли фон, на котором в течение нескольких месяцев мы готовились к конгрессу.

      Нечто похожее проходило и во время других не столь крупных встреч. Справедливости ради надо сказать и о том, что наши западные партнеры так же довольно жестко и весьма идеологизированно относились к нашим концепциям.

      Я увидел, так сказать, «в деле» гражданскую позицию известного польского историка, президента Международного Комитета исторических наук и президента Польской академии Александра Гейштора. Группа венгерских историков – специалистов по экономической истории Ж. Пах, Д. Ранке и И. Берендт – воплощала в себе новые тенденции в историографии. С ними активно сотрудничали наши академики И.Д. Ковальченко и В.А. Виноградов. Я знал многих моих коллег-соотечественников, которые испытывали тогда такие же чувства и настроения. Поэтому, когда в конце 1980-х годов мы заговорили о том, что советские ученые должны стать частью мирового сообщества, для меня это было и естественной программой действий, и одновременно запоздалой формулой.

      Но международная сфера не ограничивалась для меня лишь профессиональной деятельностью. В течение многих лет я был активно связан с Комитетом молодежных организаций СССР, с Пагуошским движением ученых, с Комитетом за европейскую безопасность и сотрудничество. Эта сфера познакомила меня с десятками людей и в нашей стране, и за рубежом, также подталкивая к мыслям о нашей органической связи с мировой общественностью.

      Из многочисленных поездок и встреч я особенно