или замалчивались, или укорачивались до неузнаваемости. Телевидение было более щедрым. Но его информация по своему характеру не сохраняет устойчивого и полного представления, тем более по вопросам сложным и спорным. Печать же, особенно массовая, больше предпочитала публиковать впечатления журналистов от встреч со мной, а не содержание того, что я говорил по существу решавшихся тогда вопросов.
Корни этих событий уходят и в нашу далекую историю, и в перестроечные годы. Но уже сегодня можно назвать одну из главных причин того, что произошло, – дезинтеграцию общества, набравшую огромную разрушительную силу после августовского путча. Сейчас можно слышать и читать о том, что гэкачеписты выступили, чтобы предотвратить распад страны, сохранить целостность государства. А кое-кто пытается представить путч как стремление обеспечить успех демократических реформ. Все это домыслы. Подоплека заговора очевидна – сохранить и возродить старые порядки, не останавливаясь перед самыми крайними мерами, ликвидировать завоевания перестройки. Действия гэкачепистов сорвали подписание Союзного договора, реализацию антикризисной программы, процесс реформирования КПСС.
В книге моя позиция показана в том виде, в каком она была заявлена в те декабрьские дни и недели, а не осовремененная и скорректированная с учетом событий уже этого года.
После раздумий я избрал именно такой способ представить свою оценку происшедшего в декабре. И поступаю так тем более потому, что многие, на ком лежит ответственность за принятые в те дни решения, сейчас очень уж стараются «прихорошитъся», оправдать свои декабрьские позиции.
Могут сказать, что поезд ушел, после драки кулаками не машут, к чему теперь высказанные тогда мысли и тревоги. Не согласен. Процесс трансформации Союза в другие формы еще только разворачивается, впереди самые трудные и ответственные решения. И анализ декабрьских событий, позиций их участников многое может дать для понимания того, что больше всего нужно сейчас и в будущем народам, живущим совместно сотни лет.
Да и люди должны знать, кто и как относился к мнению своих граждан. Разве не показательно и не парадоксально, что избиратели в своей огромной массе (в ноябре и декабре прошлого года даже больше, чем в марте на референдуме) выступали за сохранение Союза, а избранные ими Верховные Советы и президенты пошли на принятие других решений?
И еще. По мере обострения политической борьбы по вопросу – быть или не быть Союзу – нарастал и поток критики в мой адрес, в том числе за прошлое. В своих высказываниях и выступлениях в те декабрьские дни я считал необходимым обосновывать и логику моих действий в ходе перестройки. Этому посвящена вторая часть книги.
Но и в том,