Владимир Колотенко

Любовь? Пожалуйста!


Скачать книгу

в иллюминатор. Стюардесса приносит завтрак, и это спасает нас от молчания.

      А через неделю мы уже думаем, что освободились от тяжести груза венских событий, будто бы ничего и не было такого…

      Ничего и не было.

      В ученом мире имя Андрея становится популярным, его приглашают в Америку и в Сидней, он ездит в Китай со своими лекциями, у него много друзей… Нередко он приглашает меня, и мы вдвоем носимся по Европе.

      – Завтра вылетаем в Париж, – неожиданно сообщает он, когда мы устало бредем по проложенному когда-то вручную тоннелю в горе Св. Эльма. Эта гора в нескольких километрах от Маанстрихта, маленького голландского городка, куда мы забрались из любопытства.

      – Завтра?!

      Я не готова к встрече с Парижем.

      – Ты ничего не говорил…

      – Для меня это тоже неожиданность, сегодня звонили.

      К Парижу я не готова.

      – Ты будешь читать лекции?

      – Да. В Сорбонне, свой курс…

      Значит, мы пробудем в Париже дней десять, не меньше.

      Анри, наверное, встретит нас на аэродроме.

      Я прошу у стюардессы свежую газету, чтобы прочитать в ней хрустящие новости. Не может такого быть, чтобы Анри не высказал по поводу нашего приезда приветственного слова.

      – Ты читаешь по-французски? – удивленно спрашивает Андрей.

      Я сдержанно улыбаюсь. Втайне от него надеясь, что все-таки попаду в Париж, я брала уроки французского.

      – Ты меня приятно удивляешь, – говорит Андрей.

      Я просматриваю газету от корки до корки – ни строчки о нашем приезде. Имени Анри я тоже не нахожу, и это меня настораживает. Вероятно, Париж узнает о нас из завтрашних газет.

      – Ваш спор с Анри, – мельком бросаю я Андрею, протягивая газету, – надеюсь, получил разрешение, и теперь вы…

      – С кем?

      Все эти месяцы Андрей ни разу не упоминал об Анри, об их разногласиях. Я тоже не спрашивала.

      – Какой спор? – переспрашивает Андрей, отрываясь от газеты и надевая очки.– О ком ты говоришь?

      – Анри, этот лысый. Бородатый француз, ты же помнишь…

      – Ах, Анри…

      Андрей кивает, водружает очки на переносицу и разворачивает газету.

      – Он умер. В тот же день.

      – Умер?!!

      Я даже привстаю в кресле, вцепившись руками в подлокотники.

      – Как умер?

      Я смотрю на Андрея в ожидании ответа и тихонько прикасаюсь к его руке.

      – Разве я тебе не рассказывал?

      Он по-прежнему делает вид, что читает газету.

      – Ты разве…

      Взглянув на меня, он прерывает свой вопрос, и какое-то время мы молча смотрим в глаза друг другу. Теперь только гул турбин. И в этом гуле прячется какая-то тайна. Я понимаю, что ни о чем спрашивать больше нельзя.

      В Париже Андрей читает свои лекции, а я брожу по городу одна, по весенним улицам, по берегу Сены, подолгу засиживаюсь за столиком кафе. Художники, букинисты, студенты. Богатые и нищие, старики и дети… Каштаны Парижа… Почему Анри