Балдинского.
Балдинский на бровке по футбольной традиции протянул ладонями вверх руки подбежавшему с поля Рябе, и тот хлёстко, по-мужски, ударил по ним – ответил. С того дня война между ними кончилась.
Глава 10. В глубоком запасе, или Никто не забыт, ничто не забыто
В июле дела у команды складывались из рук вон плохо – на старте сезона три поражения к ряду. Виной тому стала, прежде всего, череда травм игроков основного состава. Один за другим выбыли из строя нападающие Морозов и Соловьёв, незаменимый опорник Царёв и моторный бровочник Лешых. Вдобавок ко всему на пять матчей дисквалифицировали Гвидонца – в ходе одной из игр, в которой уже после первого тайма «Прогресс» горел 0:3, он сорвался и поставленным хуком справа отправил в нокаут защитника противостоящей команды, решившего применить маленькую футбольную хитрость – слегка подразнить, нарочно спровоцировать на карточку.
Святогорцев был вынужден подтянуть к основе резервистов: в атаку форварда Патрикеева, в центр Лягушевича, а вместо Гвидонца универсала Сивбурга. Но резервисты, конечно, не смогли в полной мере заменить лидеров, в результате пострадала «химия» команды, то есть сыгранность. Многие наигранные ранее до автоматизма ходы и схемы уже не работали, как бы игроки ни старались.
Впрочем, не все они и старались должным образом. Патрикеев – рыжий коренастый паренёк с внешностью прославленного голеадора Уэйна Руни – смышлёный, но, как говорится, «себе на уме», играл только на кураже, когда «прёт» и когда нужно «доказывать себя», чувствуя конкуренцию, бороться за место в составе. Однако последний из оставшихся нападающих – Потапов – от конкуренции отказался. Он перестал выступать в официальных матчах за «Прогресс» с самого начала, ещё два сезона назад, и давно потерял всякую мотивацию, привык к тому, что тренер на него больше не рассчитывает.
Алесь Лягушевич, хоть и старался, сильно уступал Царёву в опыте, а тридцатилетний Сивбург, брутальный, всегда бритый наголо мужик, с побившей, побросавшей по разным клубам футбольной жизнью, приехавший в Неживск доигрывать, напротив, опыта имел в избытке, но не имел главного – страсти, азарта, желания получать удовольствие от игры. К футболу он относился, как к неизбежной рутинной работе – отпахал положенное и забыл.
– Старый конь борозды не испортит, – хмуро говорил про него Святогорцев. – Но и глубоко не вспашет. Сколько я встречал таких людей, и у всех одна беда. Вот один – например, музыкант, когда-то его привлекла красота музыки, её тайна, её богатство, её необъятные для глаз и ума горизонты. И он встал с горящим сердцем на этот путь – путь постижения музыкального ремесла, он хотел исследовать все её горизонты, узнать её тайну и там, в глубинах, неподвластных обычному, стороннему человеку, обогатить свою душу. Но этот путь оказался очень долгим, таким долгим, что музыкант забыл, зачем и куда он шёл, забыл своё когда-то горящее сердце. Теперь там, в глубинах, тайна ему уже не представляется именно тайной, а всего лишь определённым