никому. Она начнёт беспокоиться о том, каким несчастными собачьими глазами будет смотреть на неё влюблённый (в неё) начальник или как будут принюхиваться к ней её служебные подруги. Её профессия – ошибка всей её жизни. И, вообще, выбор образования для женщины – дело куда более ответственное, чем для мужчины, потому что если она ошибётся с первым образованием, то обязательно ошибётся и в выборе первого мужа. Эту максиму она пытается всё время извратить, представив дело так, что ты бросил жену и детей исключительно ради секса с ней.
Правда, утренний секс не в радость и тебе тоже. Оргазм на утреннем стояке сродни опять-таки передёргиванию затвора или, что ближе, извержению из себя дозы жидкого серебра. И ноги потом на несколько часов становятся будто ватными. С возрастом всё чаще начинает казаться, что утренний секс требует больше кислорода. Он будто весь уходит туда, в пещёристое тело. Хотя, казалось бы, что за ерунда? Что вообще кислороду делать там, где и кровь-то нужна только потому, что обладает эффектом несжимаемой жидкости? Однако, когда эта кровь выбрасывается обратно в артерии и несётся по ногам вниз, по внутренней стороне бедёр, ты мгновенно догадываешься, что она наполовину венозная. Поэтому мышцы говорят «фе». Мышцам нужен кислород, чтобы вымыть из себя молочную кислоту.
В первый раз ты это ощутил, когда она была ещё любовницей. А у той ведь статус особенный, и она отбирает много больше сил, чем жена. Возможно, именно из-за этого ты и начал задумываться, когда же это всё началось? Оказывается, ты давно в теме.
Катя
Так всё и было: ты обернулся, она фыркнула, ты влюбился. Это было в четвёртом классе.
Оборачиваться у тебя получалось легко. Она сидела сзади и наискосок, поэтому, обернувшись, ты ещё мог положить руку на длинную спинку парты и выразительно склонить набок голову. Так поступал благородный рыцарь Айвенго. Эту книгу ты видел у сестры, не читал, но почему-то был уверен, что все рыцари должны вот именно так выкручивать шею, внимая своей даме сердца.
Конечно, была зима. Влюбляться летом было некогда. Зимой же время текло, как замёрзшая река. Никак не текло. Дневной маршрут был один: дом-школа-дом, лишь иногда с забегом в библиотеку, потому что зима – ещё и время читать. Вы жили на разных концах села, и единственная надежда пройтись с ней, «как мальчик с девочкой», это был путь от школы до библиотеки. Влюбившемуся, тебе не терпелось этот путь пройти как можно скорее, но арктический антициклон уже месяц не двигался с места, выстужая улицу вплоть до Альдебарана.
А потом произошло это. Не в первый день после потепления, не во второй, только вскоре. Ты услышал об этом в школе и уже через пятнадцать минут, на уроке, стоял наказанный перед классом, сбоку от доски. Верней, стояли вы оба, потому что наказали вас обоих, тебя и Вальку, твоего соседа-однофамильца, и вот вы стояли по обе стороны от доски, как два часовых, потому что на уроке подрались, хотя виноват был только ты, виноват