p>
Хотя поначалу всё шло очень даже неплохо.
Сперва босс приказал всем налить и произнёс прочувствованную речь. Мы восприняли её с энтузиазмом, похлопали, поулюлюкали, потом подняли бокалы и дружно выпили: дамы – шампанское, мужики – водку. Потом снова выпили. Потом с речами и тостами начали выступать и другие члены нашего маленького коллектива. Потом все повалили на улицу запускать фейерверк. Потом кто-то врубил на компе музон, и начались танцы-шманцы. Затем рекламщица Машка потащила меня в комнату с образцами, якобы чтобы показать какую-то новую супер-пупер-продукцию от поставщиков, но, когда мы там очутились, вместо «показа» принялась нести пьяную ахинею о своём бывшем муже, какой он козёл и вообще.
Я понял её абсолютно правильно. Вспомнив, как когда-то на срочной прапорщик Пилипчук травил байки, как он служил в ЗГВ и имел по «системе радиатор» всех местных немок, я (строго по классике) ухватил нашу Машку за ляжку, быстро (она даже пискнуть не успела) подсадил на чугунную батарею (благо, они летом холодные) и – понеслось.
Всё бы ничего, но в самом финале в комнату (ага – совершенно случайно) заглянул экспедитор Петруха. О том, что он с давних пор клеился к Машке, но всякий раз получал от ворот поворот, не знал в нашей фирме только ленивый. И тут – бац! – такая конфузия. Короче, не дал мне, гад, закончить процесс.
На шум драки сбежались, наверное, все, кто ещё стоял на ногах и хоть что-то соображал.
Дама к этому времени уже успела слинять, так что причину конфликта выяснить по горячим следам они не смогли. Петруха вовсю орал, что я теперь не жилец и он меня всё одно прикончит, я обещал, что сам его грохну, нас пытались разнять, возглавлял это действо шеф… словом, бардак получился знатный. А главным виновником безобразия назначили почему-то меня.
То ли из-за того, что я был на полголовы выше ревнивца Петрухи, то ли, что шефу по ходу разборок нечаянно зарядил, а может быть, просто потому что водка закончилась, а отправленный в гастроном гонец канул вместе с деньгами…
В любом случае, мне пообещали: а – набить морду, б – оштрафовать, в – уволить, г – отправить в Биробиджан, д – заставить сожрать заблёванный неизвестно кем галстук главбуха, е – …
Дальше я не дослушал. Сказал, что ноги моей в этом паскудном месте больше не будет, и, смертельно обиженный, удалился. Вывалился на улицу и пошёл, куда глаза глядят. А какой может быть спрос с пьяных глаз? Да никакого. С ними, как правило, ничего путного не выходит…
Как я попал в этот заброшенный парк, неизвестно, но заблудиться в нём оказалось проще простого. Дорожки, густые деревья, аллеи, кусты, скамейки, еле горящие фонари. И, как назло, ни одного человека. Даже спросить, блин, не у кого, и телефон, как на грех, где-то посеял: то ли в конторе забыл, то ли уже на улице выронил в «режиме автопилота».
Короче, иду, грущу, матерюсь. Вокруг – красота. Ночь, звёзды, «цикады» стрекочут, ветер шуршит листвой… комары возле уха жужжат, кровушки, сволочи, просят…
Откуда передо мной появился этот придурок, я так и не понял.
Типичный такой петушара: розовые брючки в цветочек, кожаный жилетик со стразами прямо на голое тельце, фуражка дурацкая …
Подходит, вихляя коленцами, и нагло так:
«Мужик, закурить не найдётся?»
А я ему:
«А ты, падла, случаем не голубой?»
Ух! Как его расколбасило! Аж в драку полез.
Ну, я ему с разворота в табло ка-ак вмажу…
Метра на три улетел. Башка под скамейкой, ножками дрыгает, встать не может, визжит, словно баба…
Думал ещё по рёбрам ему ботинком заехать, да не успел.
Из-за кустов ещё пять таких же, поганой наружности, выпрыгнули и – на меня.
Первого я кое-как отоварил, второго вроде бы тоже, а потом в голове что-то вдруг взорвало́сь и…
Словом, когда очнулся, этих уродов поблизости уже не было, как не было и ночного парка, и комаров, и даже одежды. Лежу, понимаешь, голый, как эмбрион, на холодном металле и… Стоп! Металл-то откуда здесь взялся?.. И ещё этот гул идиотский, как будто на самолёте летишь…
* * *
Ступор продолжался недолго. Меня ткнули чем-то в бочину, затем прямо перед глазами появились чьи-то жутко волосатые ноги. Ну, прямо хоббит какой-то.
– Очухался? А ну, поднимайся, вонючка.
«Что?! Кого ты вонючкой назвал, фуфел?»
Мгновенно подскакивать из положения лёжа меня научили давно, ещё пацаном, когда от собственной резвости зависело многое – двор у нас был гадюшный, маменькины сыночки там не выживали.
Резко подпрыгнув, я с ходу подбил ногу мохнатого и тут же без разговоров засандалил ему коленом промеж конечностей. Противник предсказуемо скрючился и, тонко пища, рухнул на пол.
Увы, на этом все мои достижения и успехи закончились.
Я даже не смог заметить, откуда мне прилетело.
Мир снова погас, сознание опять отключилось.
Следующее пробуждение оказалось неприятнее предыдущего.
На