разговор в Сандуновских банях или привокзальном туалете, а людей не успел разглядеть. В этом случае банк ничего не приобретал. Но терял надежду. А тут была уверенность в том, что незнакомец стремился сказать несколько больше, чем успел рассказать. Желание выслушать тайного странника было подкреплено усиленным наблюдением за ним, его квартирой, хотя с самого начала было понятно, что преступной сходки нападавших застать не придется. Сводки наблюдения привычно пестрили названиями центральных улиц, опять попался музей и даже картинная галерея. И больше ничего настораживающего.
В конце недели по согласованию с президентом банка шеф безопасности вышел на связь с незнакомцем. Он остановил его около дома и предложил прогуляться в теннисном сквере. Разговор он начал с того, что представился, назвал свое имя, должность, те же данные сообщил и о президенте банка, тем самым подчеркнув официальный характер беседы и начало прямого сотрудничества.
– А я, признаться, боялся, что вы меня не узнаете.
– Почему вы так решили? – искренне удивился Вышегорский, увидев за словами упрек и тень недоверия одновременно.
– Ну как же, произошло нападение на Болдина, а вы за день до этого рассказали сценарий.
Вышегорский остановился и, внимательно посмотрев на собеседника, спросил:
– Надеюсь, никого не задело? Все живы?
– Да, спасибо, как могли подготовились. Но времени было мало. По нашей линии шла информация, что господина Болдина хотят убить, – сказал Дугин, прямо глядя в глаза Вышегорскому. – Вы только нам подсказали точную дату и место. Не скрою, что мы и вас первое время подозревали. К счастью, автоматная очередь не достигла цели.
– Подозрение банкирам необходимо не меньше, чем сыщикам, потому что у них возникают более ощутимые потери. Но вы что-то не договариваете, – загадочно улыбаясь, сказал Вышегорский.
– Сказать откровенно, мы вам не поверили. Я за тридцать лет работы в органах госбезопасности многое повидал. Всякая шла информация. Но такое от вас слышал впервые.
Руководитель службы безопасности говорил в эту минуту правду, что по роду службы делал исключительно редко. Именно неправда, легендированная информация, преподносимая всем, кто его окружал: начальству в рапортах, агентам на встречах, сотрудникам на совещаниях и инструктажах, – и была правдой. Он впервые столкнулся с фактом, когда было совершено опасное преступление и был человек, знавший о его подготовке, но нельзя было трогать этого человека во имя раскрытия преступления, которое тот не совершал и причину которого он не знал.
– Хорошо вас понимаю. На бандита я не похож. Но я знаю о преступлении столько же, если не больше. Вы заметили, что я заранее сообщил президенту вашего банка, что он останется жив. Вы, наверное, думаете, что это был акт запугивания.
– Теряюсь в догадках, хотя так не думаю. Гранату для запугивания не бросают.
– Вот именно. Метатель гранаты, наверное, места